Вернуть Россию к самой себе

Елена Чавчавадзе – из семьи знаменитого княжеского рода. Но она не «дама света», она человек XXI века, труженица, видный общественный деятель. Вице-президент Российского фонда культуры, создатель многих документальных фильмов о дореволюционной Родине, инициатор возвращения культурно-исторических ценностей из зарубежья, одна из учредителей фонда «Возвращение». Русской православной церковью удостоена орденов Святой Равноапостольной Великой княгини Ольги, Преподобного Сергия II степени. Встреча с ней – большая профессиональная удача. Она выпускница факультета журналистики Московского государственного университета им. М.В.Ломоносова. А потому мой первый вопрос был закономерным.



– Елена Николаевна, что вас, журналиста, успешно работавшего на телевидении, привело в Российский фонд культуры, заставило по сути поменять профессию?



– После университета по распределению я попала на телевидение, работала редактором, а затем – в Госкино (был такой Комитет в СССР). Но моя знакомая, работавшая в Фонде культуры, предложила перейти сюда и долго уговаривала. Когда фонд возглавил наш знаменитый кинорежиссер Никита Сергеевич Михалков, взгляды которого я всегда разделяла, я приняла решение.



Первым моим проектом стало возвращение наших исторических ценностей из США. Там в Нью–Джерси находилось американо-русское общество «Родина». В нем состояли люди, предки которых вынужденно покинули Россию в 1917 г. , это их второе или третье поколение. Их объявили врагами народа, сословием, которое «пило из него кровь». А это были люди очень достойные, активные.



– Неужели их было так много?



– После Второй мировой войны в Америку попало огромное число русских людей, которые бежали от «красного колеса», если пользоваться терминологией Александра Исаевича Солженицына, которое прошлось по Югославии, Чехии, Болгарии. И это была страшная правда, которую я узнала, общаясь с людьми. Их отцы были приговорены большевистской властью только за то, что были «белыми», а на самом деле это русские офицеры, которые служили еще в Русской Императорской армии, казаки, попавшие в Белое движение. В общество «Родина» они отдавали всё, что было им дорого. Так сложилась уникальная коллекция, которая содержалась на свои деньги, как всё в эмиграции. В американском городке Лейквуде построили здание рядом с церковью Александра Невского, там наши соотечественники собирались. Действовал небольшой музей. Но шло время, и когда мы там появились, музей уже трудно было содержать, от неправильного хранения всё начало буквально разлагаться. Согласно решению совета старейшин мы тогда получили всё собрание и потом морями и океанами переправили в Москву. Больше месяца мне пришлось заниматься разбором и упаковкой груза в условиях американского жаркого августа. Стоишь, над столом с фотографиями. С них смотрят такие замечательные русские лица, например сестер милосердия! Приходило понимание того, какой была Россия и какой она могла бы быть сейчас. Это очень сильное впечатление, сильное чувство. Было полное погружение в то – прошлое время, и когда мы «выплывали», шатаясь, из здания на улицу, чтобы отправиться в свою гостиницу, я думала: «Боже, что я делаю в непонятной стране, где люди ходят в шортах, пьют ледяную кока-колу, заедая жуткими гамбургерами!»



– После таких потрясений, наверное, и рождаются интересные идеи. Корни вашего проекта «Русские без России» отсюда?



– Когда он был задуман, к нему с уважением отнесся Н.Михалков. Я стала собирать свидетельства людей, которые 80 с лишним лет ждали, чтобы о них вспомнила Родина.



– Когда смотришь эти фильмы о наших соотечественниках, – к сожалению, не все из них удалось увидеть, – сердце надрывается…



– Это и была моя главная задача – никого не обличать, не говорить: эти плохие, а эти хорошие. Нет, задача была одна – чтобы мы все вместе поплакали над судьбой расчлененного народа и сделали выводы на будущее. Ведь это случилось после 1917 г. , потом эта же ситуация повторилась в 1991 г. Тот страшный опыт, который получила тогда Россия, мне был важен для понимания современной страны, чтобы и люди осознали, какая это большая беда – революция, гражданская война.



– Увы, мне кажется, что многие из нас еще до сих пор этого не поняли.



– Согласна. Во Франции у меня была встреча с внучкой нашего великого врача Николая Ивановича Пирогова, которая жила в старческом доме в изумительном городе Ментон, на центральной площади которого выделяется статуя «Сокольничий» времен Ивана Грозного мастеров нашего Каслинского литья. Оказывается, глава города, как-то побывав в Петербурге, увидел ее, она ему понравилась, и он выкупил скульптуру для своего города. Так вот о внучке Н.Пирогова, ей тогда было за 100 лет, но хорошо помню, какая у нее была прекрасная русская речь, какая дикция. Она говорила: «Я помню, как в наше имение крестьяне приносили сахар, это были большие головки, и он был такой вкусный! Я помню, как всё колосилось, росло, цвело».



Видимо, ей сообщили о том, что стало с имением позже, и она рассказывала об этом с болью, с подтекстом: «Вот что мы вам оставили, и что оставила вам постбольшевистская власть». И сколько было таких интереснейших встреч. Люди по 2-3 часа рассказывали о пережитом, среди них кого только не было, например те, кто представлял фамилии героев Отечественной войны 1812 г.



– Они, по сути, исповедовались вам?



– Вот именно, фактически люди в моем лице вдруг тогда увидели представителя России, порой они предъявляли какие-то счеты, на мой взгляд, справедливые, высказывали обиды, недоумения, психологически это было очень тяжело. Я чувствовала такую ответственность, особенно когда они видели, что мы говорим на одном языке, находимся на «одной волне». Особенно трудно было с людьми, которые принадлежали к Русской зарубежной церкви. У русских офицеров был такой ужас перед советской властью, но не перед народом. Они многое знали – о предательстве в Брест-Литовске, когда Троцкий распустил армию, и победу, которую русские держали в руках, большевики передали Германии. Занимаясь этой темой, я поняла, что история – это современное поле битвы, на котором война не утихает, и постепенно нашла единомышленников, с которыми мы создали сериал «Русские без России», где Н.Михалков очень проникновенно выступил в качестве ведущего. Мы сделали еще три фильма «Кто заплатил Ленину? Тайна века», «Лев Троцкий. Тайна мировой революции», «Штурм Зимнего. Опровержение». Эти фильмы дополняют ту страшную картину, которая открылась после работы в архивах. Наша историческая наука перестала видеть большие процессы, в основном ученые занимались каждый своим отдельным сегментом.



– Как явствует из вашего фильма о штурме Зимнего, это был переворот, незаконный захват власти.



– Мы, его создатели, ко всему прочему доказываем, что то, что впервые произошло в 1917 г., стало фактически первой оранжевой революцией, которая свершилась на территории Российской империи, устроенная с помощью «своих» агентов влияния. Когда происходят такие события, к власти приходят не те, кто ее совершали, а совсем другие люди и уже вводят совсем другие порядки, как это случилось в России в 1917–1918 гг., когда она сразу же потеряла свой суверенитет.



– А как случилось, что умных, образованных людей смогли обмануть?



– А вспомните 1991 г. Вас не обманули? К сожалению, не народ принимает решения.



– Вы прикоснулись к очень интересному времени, правду о котором многие из нас не знают, не говоря уж о молодом поколении россиян, родившихся в 2000-е годы.



– Это было связано с периодом, когда я встретила своего мужа Зураба Чавчавадзе, который принадлежал к старинному дворянскому роду. Мы обвенчались в городке Городня на Волге в старинной церкви XVI века. В то время мы дружили с замечательным писателем Владимиром Солоухиным, он и отвез нас на своей машине к батюшке, говоря «я и шофер, я и шафер». Когда семья мужа, отец которого был царским офицером, вернулась из Франции в Россию на волне патриотизма в 1947 г., ее выслали в Южный Казахстан. Они там умирали от голода, и только чудо спасло их от смерти, позже их реабилитировали. В то время было мало людей, с которыми можно было откровенно говорить на запрещенные темы, но вот с Солоухиным – этим писателем от Бога – мы общались и дружили.



– Елена Николаевна, а как вы находили точки соприкосновения с мужем, вы же были из столь разных эпох, социума? Или вы сразу приняли его идеологию, взгляды?



– У нас не было никаких разных взглядов. На работе (тогда на телевидении) у меня была хо­рошая атмосфера, я с теплотой вспоминаю те годы. Та работа помогла мне в том, чем я стала заниматься гораздо позже – документальным кино.



– Вы нашли архив нашего замечательного писателя Ивана Шмелёва, перенесли прах генерала Антона Деникина и философа Ивана Ильина и рассказали о них.



– Когда я была на могиле А.Деникина, от Нью-Йорка это еще 600 км, там было тихо, опрятно, но ни одного цветочка. Генерал умер неожиданно и не успел оставить завещание. Когда мы снимали его дочь Марину Антоновну Деникину, я ее спросила, не говорил ли Антон Иванович о том, чтобы его прах был перенесен в Россию. Она ответила, что отцу это было бы важно, я бы дала согласие, но если об этом меня попросит русское правительство. Поддержал идею тогдашний президент В.Путин, помог нам полпред Г.Полтавченко. Еще раньше мы реализовали крупномасштабный проект «Возвращение И.С.Шмелёва», когда из Франции в Россию перевезли архив великого русского писателя и, согласно последней его воле, перенесен на родину его прах. Ну а Марина Антоновна Деникина постоянно мне говорила: «Я не доживу до этого времени, не доживу», а я ей отвечала: «Вы должны, должны». И когда это случилось, даже наши левые поняли, что А.Деникин все-таки русский офицер. Участвуя в акции Национального примирения и согласия, мы сумели одновременно с А.Деникиным перезахоронить останки и нашего великого философа И.Ильина.



– Елена Николаевна, вы стали уже историком...



– Мы, съемочная группа, называем себя исследователями. Мне нравится это слово, историки говорят так: вы дайте нам материал, мы его прокомментируем. Но главное найти материал, а уж прокомментировать его и мы, грешные, сможем. Вот почему мне нравится этот термин «исследователь». Благодаря этому поиску, мы узнали и о наших сестрах милосердия, которые являют собой особую страницу русской истории. Во Франции удалось снять знаменитых Раевских из замечательнейшего русского рода. Пожилая дама из этих утонченных дворян, элиты России, рассказывала: «Моя мать была сестрой милосердия на фронте в Первую мировую, так и я мыла горшки уже в эмиграции». А ее дочь в доме для престарелых – у них они называются «старческие дома» – присматривала за стариками, потому что других средств к жизни не было. А сестрами милосердия они были добровольными, самоотверженно ухаживали за ранеными. Вообще русские люди хороши по своей природе – жертвенные, и в этом их отличие от людей западных, которые, прежде всего, эгоистичны и меркантильны. Сейчас мы готовим фильм о войне 1812 г. , 200-летие которой будем отмечать вскоре. Наша киносъемочная группа и сегодня в работе, и если мы, как отозвался Патриарх Кирилл об одном из наших фильмов, сумели совершить «переворот в сознании людей», то, значит, задачу свою выполнили.



Беседу вела Валентина ЗАЙЦЕВА.