Айболит из старого Вильнюса

В истории медицины немало особо уважаемых имен врачей-подвижников. Среди них доктор Фёдор Гааз с его призывом - «спешить делать добро», Великий Доктор из джунглей Альберт Швейцер («Человек должен бороться, бороться со злом, а не сидеть, сложа руки, ожидая божественного вмешательства»), доктор вильнюсских трущоб Цемах Шабад...

Они встретились на перекрестке улочек старого Вильнюса - врачеватель Цемах Шабад и девочка. Малышка благодарно смотрит на спасителя ее кошки: ну кто бы еще сумел так ловко вытащить пинцетом из язычка мурлыки застрявший рыболовной крючок?

Эта давняя история, рассказанная очевидцем - поэтом Корнеем Чуковским, легла в основу бронзовой композиции литовского скульптора Ромаса Квинтаса. Так же, как дружба Корнея Ивановича с замечательным медиком вдохновила самого поэта на создание солнечного образа доктора Айболита. Кто не помнит этих строк?

Добрый доктор Айболит!
Он под деревом сидит.
Приходи к нему лечиться
И корова, и волчица,
И жучок, и червячок,
И медведица.

Поэт гостил у Шабада в его доме на улице Погулянка в 1912 г., когда приезжал в Литву читать лекции о Л.Андрееве и О.Уайльде. Позднее Чуковский рассказывал: «Был это самый добрый человек, которого я знал в жизни. Придет, бывало, к нему худенькая девочка, он говорит ей: «Ты хочешь, чтобы я выписал тебе рецепт? Нет, тебе поможет молоко. Приходи ко мне каждое утро и получишь два стакана молока». И по утрам, я замечал, выстраивалась к нему целая очередь. Дети не только сами приходили к нему, но и приносили домашних животных...»

Цемах Йоселевич (Тимофей Осипович, как нередко его называли) Шабад родился 5 января 1864 г. в Вильнюсе. Еще в детстве он мечтал лечить людей. На медицинском факультете Московского университета учился вместе с будущим писателем В.Вересаевым. В 1895 г. после успешной защиты диссертации отправился в Поволжье, противоборствовать холере. Вернувшись в Москву, помогал бездомным. Недолгое время стажировался в Вене.

А потом навсегда вернулся в родной Вильнюс, чтобы помогать бороться с недугами жителям города. Впрочем, штормящее море первой русской революции захлестнуло и его. Резкие выступления доктора против погромщиков обратили на себя внимание царской охранки. Цемах Шабад на полгода оказался в тюрьме. Приговор суда - каторжные работы в северных губерниях. С трудом, но их удалось заменить    высылкой за рубеж.

В 1907 г. он снова на родине, пусть и под надзором полиции. Во время Первой мировой войны служил офицером-медиком в российской армии.

Как ученый, как практик-клиницист Шабад внес заметный вклад в медицину. Рецензент его диссертации - знаменитый Иван Сеченов, оценивая огромный 499-страничный труд, посвященный патогенезу сахарного диабета, отметил оригинальные выводы своего коллеги. А тот, исследуя патогенез болезни, за три десятилетия до появления инсулина предсказал возможность ее лечения препаратами поджелудочной железы.

В трущобах вильнюсской бедноты свирепствовал туберкулез. Наладив тесные контакты с научными центрами Москвы, Петербурга, Западной Европы, доктор Шабад немало сделал для того, чтобы ограничить поле жатвы палочки Коха. Большое внимание он уделил профилактике ревматизма.

Показателен его постоянный интерес к медицинской статистике. Выступая в 1903 г. на заседании ученого совета медицинского факультета Вильнюсского университета, он покорил аудиторию своим ярким докладом, в котором убедительно, на цифрах доказал эпидемиологическую распространенность инфекционных болезней в зависимости от социальной ситуации, миграции населения, режима питания и гигиены. Тогда-то прозвучало знаменитое утверждение, ставшее его заповедью: «Опрятность - условие выживания». Шабад многие годы постоянно вел архив, помнил каждого пациента, отслеживая «отдаленные результаты».

О человеколюбии врача в старомодной шляпе, его всегдашней готовности отозваться на зов о помощи ходили легенды. Об одной из них мне поведал доктор медицинских наук Давид Щупакас. В любую погоду, глубокой ночью Шабад бесстрашно направлялся в глухие, неосвещенные кварталы старого города, чтобы помочь больным. При этом, встречаясь с дикой нищетой, нередко отказывался от гонорара. Однажды, осмотрев крошечного ребенка, сгорающего от жара, сам отправился в аптеку, чтобы купить для него лекарства: у матери не было денег для этого. На вопрос женщины: «Чем же отблагодарить вас?» последовал ответ: «Подарите мне вашего котенка. Ко мне постоянно приходят дети, и им будет с кем играть»...

А ребятня преотлично знала: руки доброго лекаря вылечат не только их, но и попавших в беду четвероногих друзей. Корней Чуковский наблюдал, как мальчишки и девчонки несли на руках к спасителю заболевших кошек и щенков, цыплят и ворон...

Цемах Шабад был не только практикующий медик. В течение ряда лет избирался председателем еврейской общины Вильнюса. Он выступил инициатором создания в городе приюта для сирот, национальных общеобразовательных школ, организации оздоровительных детских лагерей. Некоторое время Шабад представлял свой город в сейме Польши, в состав которой он тогда входил. Его знали и как энергичного редактора журнала, адресованного медикам.

Умер Цемах Шабад в январе 1935 г. от заражения крови. В последний путь его провожал весь город - десятки тысяч жителей Вильнюса шли за гробом. Когда столица Литвы оказалась в руках фашистов, кто-то позаботился о том, чтобы бюст доктора, установленный во дворе основанного им противотуберкулезного диспансера, укрыть в земле. Сейчас он хранится в одном из местных музеев.
 
Размышляя об ответственном назначении врача, Шабад, беседуя с коллегами, не однажды цитировал молитву ученого, философа и авторитетного врача Средневековья Рамбама - Моше бен-Маймо-на. С этой молитвой, впервые опубликованной в 1783 г. в Германии, думается, небесполезно познакомиться и современным врачам.

Молитва  Моше бен-Маймона

Боже, наполни мою душу любовью к искусству врачевания
и ко всем творениям Твоим.
Избавь меня от искушения, чтобы жажда наживы и стремление к славе
не воздействовали на меня при исполнении моего ремесла.
Укрепи силу моего сердца, чтобы оно всегда было готово служить 
бедному и богатому, другу и врагу, праведнику и грешнику.
Сделай так, чтобы я видел в страждущем только человека.
Сделай так, чтобы разум мой оставался ясным при всех обстоятельствах, 
ибо велика и благородна наука, цель которой 
сохранять здоровье и жизнь творений Твоих.
Сделай так, чтобы мои больные питали доверие ко мне и к моему искусству
и чтобы они следовали моим советам и предписаниям.
Удали от их ложа шарлатанов и армию родных с тысячью советов и сиделок, 
которые всегда всё знают; этот опасный сброд 
из тщеславия способен погубить лучшие намерения.
Надели меня, о Боже, терпением и снисходительностью 
к грубым и упрямым больным.
Сделай так, чтобы я был умерен во всем, но ненасытен в любви к науке.
Отдали меня от мысли, что я могу всё.
Дай мне силу, желание и возможность всё больше углублять знания, 
чтобы я мог применить их на пользу страждущим.
Да будет так!
Моше бен-Маймон,
испанец.
(1135-1204).

Михаил ГЛУХОВСКИЙ, корр. «МГ».