23 декабря 2024
Вы здесь
Вывести из зоны риска
Ситуация с мужским здоровьем в России близка к критической, считает признанный во всем мире уролог-андролог, первый заместитель председателя Российского общества урологов, действительный член Европейской и Международной ассоциаций урологов, член-корреспондент РАМН Олег ЛОРАН. Много лет он руководит кафедрой урологии и хирургической андрологии Российской медицинской академии последипломного образования. По его словам, мужчины в нашей стране живут на 10-12 лет меньше женщин. Одна из причин – неумение или нежелание контролировать свое здоровье. О проблемах, которые называют мужскими, представители сильного пола предпочитают помалкивать, а на прием к урологу выбираются, когда совсем прижмет. Не многим лучше ситуация и у женщин. Между тем урологические заболевания сегодня догнали и обогнали недуги сердечно-сосудистой системы...
– Олег Борисович, вас называют самым крупным специалистом в России по мужскому здоровью, хотя в то же время обе ваши диссертации посвящены здоровью женскому. Так вы мужской или женский врач?
– Противоречий нет. Дело в том, что мочевую и половую системы у нас в свое время разделили между гинекологами и урологами. Хотя по сути это одна, неделимая мочеполовая система. Поэтому заболевания или поражения тех или иных органов, входящих в эту систему, – прерогатива урогинеко-логии, специальности, которая родилась в нача ле прошлого века. Впервые она оформилась в Германии. В Москве первое в нашей стране отделение урогинекологии было открыто в на чале 40-х годов прошлого века на базе Московского областного научно-исследовательского клинического института им. М.Ф.Владимирского. Его возглавил Давид Нерсесович Атабеков. Он же стал автором учебного пособия «Очерки по урогинекологии», которое на долгие годы стало настольным для врачей различных специальностей. Эта монография оказалась так полезна, что была удостоена Сталинской премии I степени, а это очень мощная награда.
Сегодня интерес к этим специальностям очень велик, хотя изначально заниматься ими в Москве мало кто хотел – контингент наш очень сложный, лечить его непросто. Поэтому отделение Атабекова по разным причинам закрыли. А я после возвращения с Урала, где после окончания 1-го Московского мединститута работал общим хирургом, пришел в Боткинскую больницу. Здесь начинал как уролог, и моя кандидатская была посвящена свищам мочеполовой системы у женщин. А докторская – уже более сложной проблеме восстановления мочеиспускательного канала у женщин. Это особая категория больных, которые «зарабатывают» свой недуг, как правило, в результате травмы – бытовой, дорожной, при родах или при гинекологических операциях. Восстанавливать разрушенный канал очень сложно. Это операция, относящаяся к сфере реконструктивно-пластической урологии. Мой учитель профессор Дмитрий Вавильевич Кан был лучшим учеником Анатолия Павловича Фрумкина, который еще в 1926 г. при Боткинской больнице организовал урологическое отделение. Сейчас при входе в нашу клинику висит памятная доска с именем профессора Фрумкина. Именно здесь, в этих стенах мы взвалили на себя бремя тяжелейших врачебных осложнений, в результате которых полностью разрушается мочеиспускательный канал, возникают различные мочеполовые свищи, и женщина становится тяжелым инвалидом.
– То есть вы исправляли чужие ошибки?
– Никто от них не застрахован. Речь идет о несчастьях, которые случаются в любом разделе хирургии. Ведь врачам порой приходится делать сложнейшие манипуляции. Даже природа ошибается. Что уж говорить о людях.
– А все-таки не было досады на коллег, создавших вам уйму проблем?
– Было желание помочь пациентам. Мы прошли очень тяжелый путь – начинали фактически с нуля. Тогда таких пациентов лечить не умели. Сначала мы взялись за решение подобных проблем только у женщин, потом подключили и мужчин, поскольку Дмитрий Вавильевич был крупным специалистом по мужской урологии. Поэтому разделять реконструктивную урологию на мужскую и женскую нет никакого смысла. Во всех случаях это крайне сложные восстановительные операции, и они на долгие годы стали нашим главным хобби.
– Хобби? А основное занятие?
– Олег Борисович, вас называют самым крупным специалистом в России по мужскому здоровью, хотя в то же время обе ваши диссертации посвящены здоровью женскому. Так вы мужской или женский врач?
– Противоречий нет. Дело в том, что мочевую и половую системы у нас в свое время разделили между гинекологами и урологами. Хотя по сути это одна, неделимая мочеполовая система. Поэтому заболевания или поражения тех или иных органов, входящих в эту систему, – прерогатива урогинеко-логии, специальности, которая родилась в нача ле прошлого века. Впервые она оформилась в Германии. В Москве первое в нашей стране отделение урогинекологии было открыто в на чале 40-х годов прошлого века на базе Московского областного научно-исследовательского клинического института им. М.Ф.Владимирского. Его возглавил Давид Нерсесович Атабеков. Он же стал автором учебного пособия «Очерки по урогинекологии», которое на долгие годы стало настольным для врачей различных специальностей. Эта монография оказалась так полезна, что была удостоена Сталинской премии I степени, а это очень мощная награда.
Сегодня интерес к этим специальностям очень велик, хотя изначально заниматься ими в Москве мало кто хотел – контингент наш очень сложный, лечить его непросто. Поэтому отделение Атабекова по разным причинам закрыли. А я после возвращения с Урала, где после окончания 1-го Московского мединститута работал общим хирургом, пришел в Боткинскую больницу. Здесь начинал как уролог, и моя кандидатская была посвящена свищам мочеполовой системы у женщин. А докторская – уже более сложной проблеме восстановления мочеиспускательного канала у женщин. Это особая категория больных, которые «зарабатывают» свой недуг, как правило, в результате травмы – бытовой, дорожной, при родах или при гинекологических операциях. Восстанавливать разрушенный канал очень сложно. Это операция, относящаяся к сфере реконструктивно-пластической урологии. Мой учитель профессор Дмитрий Вавильевич Кан был лучшим учеником Анатолия Павловича Фрумкина, который еще в 1926 г. при Боткинской больнице организовал урологическое отделение. Сейчас при входе в нашу клинику висит памятная доска с именем профессора Фрумкина. Именно здесь, в этих стенах мы взвалили на себя бремя тяжелейших врачебных осложнений, в результате которых полностью разрушается мочеиспускательный канал, возникают различные мочеполовые свищи, и женщина становится тяжелым инвалидом.
– То есть вы исправляли чужие ошибки?
– Никто от них не застрахован. Речь идет о несчастьях, которые случаются в любом разделе хирургии. Ведь врачам порой приходится делать сложнейшие манипуляции. Даже природа ошибается. Что уж говорить о людях.
– А все-таки не было досады на коллег, создавших вам уйму проблем?
– Было желание помочь пациентам. Мы прошли очень тяжелый путь – начинали фактически с нуля. Тогда таких пациентов лечить не умели. Сначала мы взялись за решение подобных проблем только у женщин, потом подключили и мужчин, поскольку Дмитрий Вавильевич был крупным специалистом по мужской урологии. Поэтому разделять реконструктивную урологию на мужскую и женскую нет никакого смысла. Во всех случаях это крайне сложные восстановительные операции, и они на долгие годы стали нашим главным хобби.
– Хобби? А основное занятие?
– К сожалению, это онкоурология – злокачественные новообразования мочеполовой сферы у мужчин и женщин. Количество их неумолимо растет. Операции очень масштабные, тяжелые, но другого выхода нет: онкология вообще и онкоурология в частности – это агрессивная хирургия, а уж потом, если потребуется, дополнительное лечение – химио- и лучевая терапия, которые, конечно, тоже отнюдь не витамины. Все эти возможности у нас есть: Боткинская больница лицензирована по онкологии, я тоже имею сертификат онколога.
– По каким признакам человек может определить у себя начальную форму рака?
– К великому сожалению, на ранних стадиях рак, в том числе мочеполовой системы, протекает бессимптомно. А когда появляются симптомы, помочь человеку бывает очень трудно. Как быть? Мы сейчас объединились с рядом фармацевтических компаний и пытаемся сообща добиться важной цели – убедить пациентов полностью отказаться от самолечения. Сегодня никто не хочет лишний раз обратиться к врачу, а тем более лечь в стационар. Система диспансеризации как таковая отсутствует. В то же время господствует безграмотная и совершенно неконтролируемая реклама разного рода чудодейственных препаратов: помазал больное место, съел «волшебную» пилюлю – и всё в порядке! Попробую то, это – авось поможет! И люди чудовищно вредят себе. К нам они попадают в запущенном состоянии, после многочисленных попыток излечиться с помощью средств, которые кто-либо посоветовал. Люди должны знать как дважды два: малейший дискомфорт – например, изменился характер мочеиспускания, появились зуд или боль, – надо направляться к специалисту и слушать только его советы.
Правда, сегодня в Москве система ранней диагностики заболеваний предстательной железы налаживается. Несколько лет назад Департамент здравоохранения Москвы издал приказ № 50, который предусматривает необходимость осмотра урологом всех мужчин старше 45 лет, обратившихся в поликлинику по любому поводу. Мы добились того, что за 3-4 года диагностика ранних стадий с 40% выросла до 70%! Но нам всё еще далеко до Европы, где уровень выявлений такого рода патологий заметно выше.
– Значит, сами у себя мы ничего выявить не можем. А как это делает врач?
– Врач любой специальности, в том числе уролог, владеет алгоритмом диагностики тех или иных заболеваний, в том числе предстательной железы. В первую очередь это ультразвуковые исследования и вычисление уровня простатспецифического антигена (ПСА). Сегодня о таком большинство мужчин даже не слышали, в то время как каждый человек после 40, если он хочет быть здоровым, должен знать свой ПСА, как знает рост и вес. Норма для молодого мужчины – 2 нг/мл.
– На всю Москву, да и за ее пределами вы прославились как хирург, спасший многих безнадежных пациентов…
– Сегодня мне звонила женщина, которая считает меня своим вторым отцом. У нее были осложненные роды, сильное кровотечение, в результате которого пришлось удалить матку. Случайно повредили мочеточники, и почти 30 лет назад я их восстановил. Сын уже давно стал взрослым, вся их семья считает меня родным человеком. К сожалению, тяжелые роды нередко ведут к такого рода осложнениям. А восстанавливать полностью разрушенный мочеиспускательный канал мало кто умеет. Могу сказать без преувеличения, что именно у нас самый большой в мире опыт такого рода операций, а также замещения поврежденных тазовых отделов мочеточников. Делаем мы это так аккуратно, что следов хирургического вмешательства не остается. Серьезная проблема – больные с осложнениями после лучевой терапии, в результате которой ткани нередко деформируются, становятся жесткими, как кость, и начинают давить на внутренние органы, повреждают мочевой пузырь. Одни из немногих в мире мы научились реконструировать пораженные участки мочеполовой системы. Как правило, это серия операций, суть которых – вывести пораженные участки мочевой системы из зоны риска.
– Чем сегодня особенно гордитесь?
– У нас в клинике есть уникальное диагностическое оборудование, например трехмерный аппарат УЗИ. Имеется «волшебная комната» – специально оборудованное помещение для уро-динамических исследований. Такие исследования помогают оценить количественные и качественные параметры мочеиспускания. Предмет нашей профессиональной гордости – техническое исполнение целого ряда сложнейших операций, например, на мочеиспускательном канале у мужчин, когда канал практически облитерирован, или закрыт. Такой человек ходит с трубочкой в мочевом пузыре, и его содержимое капает в специальную емкость. Причина такого состояния – травмы, воспалительные заболевания. Мы научились воссоздавать мочеиспускательный канал из лоскутов собственной ткани, например слизистой щеки, губы. Это чрезвычайно тонкие технологии, которые даже сегодня многим кажутся фантастическими. Они стали возможными с появлением новой техники, современного шовного материала, который заживляет рану, а по том рассасывается, не оставляя никаких следов. В мире таких ре конструкций делается немного, а у нас они поставлены на поток.
– Правда ли, что бесплодие растет в геометрической прогрессии?
– Действительно, бесплодных пар всё больше. Причины самые разнообразные – перенесенные инфекционные заболевания, аутоиммунные процессы. Почти в половине случаев к бесплодию ведут имен но урологические проблемы.
– Исторически сложилось: если у пары нет детей, косо смотрят на женщину…
– Хотя причина может быть и в мужчине, и в них обоих. И кто «виноват» чаще, трудно сказать. В последнее время сильный пол вообще слабеет: растет число мужчин, страдающих так называемым метаболическим синдромом – гипертоническая болезнь, нарушения липидного обмена, сахарный диабет... Добавляют проблем курение, алкоголь, неправильный образ жизни, что, как правило, приводит к нарушению половой функции даже у достаточно молодых мужчин. При этом случаев абсолютного, не подлежащего лечению бесплодия немного. Определить глубину этого заболевания не всегда удается даже самыми современными методами. Если мы берем ткань яичка и не обнаруживаем там сперматогенного эпителия, то ясно, что детей у этого человека быть не может. Но если есть хоть какие-то зачатки, можно попытаться что-то изменить. Однако лечение такого человека эффективно, только если начать его достаточно рано, в период полового созревания.
– Нередко бесплодие является результатом так называемых заболеваний, передающихся половым путем…
– Это новомодное название старых венерических болезней, возникающих, как правило, от распущенности. Количество таковых год от года растет, поскольку нравы у нас падают, а расплата сурова – болезни, лечить которые непросто.
– Насколько далеко шагнули современные технологии в лечении урологических проблем?
– Очень далеко. Сегодня есть возможность при раке почки сделать радикальную операцию и при этом сохранить орган, ведь почка – это орган с очень высоким запасом прочности. Мы научились прекрасно излечивать локализованные формы рака предстательной железы. Главное – этот процесс становится контролируемым, мы знаем прогноз. Семимильными шагами развиваются малоинвазивные формы оперативного лечения, например лапароскопия из минидоступов. Сейчас такие операции получают всё более широкое внедрение. Очень перспективны так называемые роботоассистированные операции – робот выполняет команды хирурга, четко и без устали помогает ему в «три руки». Это следующий этап развития лапароскопической техники, когда операции могут проходить дистанционно. Пока такого робота у нас нет, но скоро появится, и люди, которые будут им управлять, уже подготовлены.
– Скоро врач станет вообще не нужен?
– Что вы! Робот – это машина, пусть и очень умная, но управляет-то ею человек! А клиническое мышление не сможет заменить никакой робот.
Беседу вела
Наталия ЛЕСКОВА,
внешт. корр. «МГ».
- Войдите или зарегистрируйтесь, чтобы отправлять комментарии
|
|
|
|
Издательский отдел: +7 (495) 608-85-44 Реклама: +7 (495) 608-85-44,
E-mail: mg-podpiska@mail.ru Е-mail rekmedic@mgzt.ru
Отдел информации Справки: 8 (495) 608-86-95
E-mail: inform@mgzt.ru E-mail: mggazeta@mgzt.ru