Что в анатомическом театре страны?

В конце апреля в Сочи и его окрестностях резко возросло количество судебно-медицинских экспертов на душу населения, причем это явление никоим образом не было связано с предстоящими Олимпийскими играми: здесь проходила VII научно-практическая конференция «Особенности организации судебно-медицинской экспертизы в административном и гражданском судопроизводстве». Форум проходил в рамках Ассоциации бюро судебно-медицинских экспертиз Южного и Северо-Кавказского федеральных округов, президентом которой является А.Копылов – кандидат медицинских наук, заслуженный врач РФ.

При том что конференция собрала под свои «флаги» представителей всех субъектов ЮФО и СКФО, ее с полным правом можно считать всероссийской, поскольку в работе форума приняли активное участие ныне здравствующие «столпы» отечественной судмедэкспертизы, главный внештатный судмедэксперт Росздравнадзора, заведующий 14-м отделением Бюро судебно-медицинской экспертизы Москвы, профессор Е.Тучик и его коллеги по ремеслу: профессор, заслуженный врач РФ Н.Эделев из Приволжского федерального округа и столь же титулованный профессор В.Новосёлов из Сибирского федерального округа.

Участие судебно-медицинской экспертизы в уголовном судопроизводстве является едва ли не основой сферы деятельности судебных медиков и, по мнению специалистов, на сегодня составляет около 90% общего объема выполняемой ими работы, остальная же часть приходится на вышеупомянутое гражданское производство (к этим цифрам мы еще вернемся). Как известно, права и свободы человека, гарантированные нам Основным законом, в том числе, включают в себя качество оказания медицинской помощи (ста тья 41 Конституции РФ). В свою очередь, это качество (иной раз – в кавычках) тесно связано с проблемой ответственности медицинских работников за неблагоприятный исход лечения.

В частности, доклад, с которым выступил начальник Бюро СМЭ Департамента здра воохранения администрации Краснодарского края, главный внештатный эксперт Рос здрав надзора в ЮФО, доцент, заслуженный врач РФ Н.Варшавец, – «Значение контроля качества медицинской помощи в следственной и судебной практике» – содержал буквально следующие сведения: «Количество так называемых врачебных дел, рассматриваемых судами, неуклонно растет. Причем, соотношение уголовных и гражданских дел су щественно разнится в пределах субъектов РФ. В Краснодарском крае, как и в большинстве субъектов ЮФО и СКФО, преобладает количе ство дел, возбужденных в связи с профессиональными правонарушениями медицинских работников, то есть преступлениями, совершенными по неосторожности – легкомыслию или небрежности. Так, за период 2006-2010 гг. общее количество экспертиз в Краснодарском крае, связан ных с профессиональными правонарушениями медицинских работни ков, составило 232, из которых по материалам уголовных дел прове дено 162 экспертизы (69,8%), гражданских дел – 30,2%. При этом на протяжении последних 5 лет отмечена тенденция к увеличению этих дел от 42 до 50 случаев в год…»

Можно представить, что таких случаев и раньше было немало, другое дело, что тема отстаивания своих прав широко не обсуждалась, да и статистика по ним была относительно закрытой.

Жизнь не стоит на месте, и в каком-то смысле увеличение количества этих дел можно объяснить еще и тем, что в людях проснулось гражданское самосознание; единственное, что осталось неизменным – делать это по-прежнему очень непросто. В этом смысле был доста точно интересным доклад государственного советника юстиции 2-ого класса, заслуженного юриста РФ В.Ульянова «Заключение судмедэкспертиз как средство доказывания в гра жданском процессе». Он, в частности, сказал: «…я вменял прокурорам в интересах потерпевших предъявлять такие иски. Впоследствии законодатель посчитал, что несвойственно проку рору защищать интересы граждан, которые могут самостоятельно от стаивать свои права в суде. Сегодня, когда качество следствия стано вится всё хуже и хуже, царицей доказательства становится заключение экспертизы, в том числе и судмедэкспертизы. Рассматривая огромное количество жалоб, обращений, участвуя в процессах, я сформировал свою концепцию проблемы доказывания в гражданском процессе и судмедэкспертизы как средства этого доказывания. На мой взгляд, в ГПК, в отличие от УПК, есть неурегулированные вопросы, которые сегодня стали серьезной проблемой при назначении комиссионных, особенно повторных экспертиз, сложных экспертиз, поскольку суд не указывает это в своем определении, так как этого нет в законе, и не на что сослаться, а подзаконный нормативный акт не должен регулировать такие се рьезные вопросы. Должен быть или федеральный закон, или внесение изменений в ГПК».

*  *  *
В кулуарах конференции удалось взять несколько интервью, так или иначе касающихся не только так называемых дел врачей, но и вообще – по ложения дел в судмедэкспертизе.

Вот что рассказал профессор Е.Тучик.

– Евгений Савельевич, сегодня появляется много «дел врачей». С чем это связано?

– Есть факторы и объективные, и субъективные. По-видимому, здесь мы недорабатываем с пациентом, и СМИ тоже часто искажают ситуацию. А врачи недорабатывают в плане деонтологии. В рекламе любые лекарственныесредства преподносятся как панацея; больные начинают использовать, эффекта нет, кого-то обвиняют...

– Сегодня судмедэкспертиза на 90% занимается вопросами правоохранительных органов, и только на 10% – собственно медицинскими, называясь при этом судебно-медицинской. Может быть, поэтому она и выпала из Национального проекта «Здоровье»?

– Дело в том, что нацпроект касается высоких технологий и лечебных учреждений. Наши учреждения – особого типа, и вообще эта служба очень дорогостоящая. А в том, что плохое финансирование, вина не столько здравоохранения, сколько региональных руководи телей. О нас вспоминают, когда случается горе, когда человек погибает. С материальной базой очень плохо, ничего не строится, а если строится – годами. Есть районные отделения, в которых вообще работать не возможно.

– А есть надежда, что все эти проблемы будут услышаны наверху?

– Я вношу в Росздравнадзор свои предложения, и уже они решают судьбу этих предложений. Нужны деньги, а их нет, отсюда и проблемы с качеством экс пертиз. Между слабым финансированием и слабой экспертизой – прямая связь.

*  *  *
Невольно напрашивается вопрос: почему же судмедэкспертиза как служба пребывает в структуре Минздравсоцразвития России на ролях падчерицы? На пер вый взгляд, дело в этих самых 10%, о которых говорилось выше: раз вы выполняете работу на столько, то и внимания вам столько же… Ка залось бы, с падчерицы хватит и этого. Но при внимательном рассмотрении эта самая одна десятая тянет «на все сто».

Дело в том, что сегодня судмедэкспертиза и патанатомия осуществляют первичный и самый действенный контроль качества лечения. Исследуются тела умерших в стационарах, на дому, под наблюдением врача; исследуется медицинская документация, проводятся эксперти зы. Безусловно, такой контроль не всем нравится, и в первую очередь потому, что он независим, во всяком случае, пока независим. Сейчас рассматривается большое количество исков в порядке гражданского судопроизводства о качестве лечения – так называемые врачебные дела. Люди недовольны, как их лечат, обследуют, ошибок много и в диагностике, и в лечении. Они проявляют правовую образованность и подают иски в суд. В обеспечении этих исков назначаются судебные экспертизы, и зачастую они проходят не в пользу врачей. По этим искам принимаются решения, и есть прецеденты, когда медучреждения выплачивают пострадавшим компенсации. Это всё будоражит медицинскую общественность. Конечно, разве врачебному сообще ству понравится, когда коллеги практически сажают провинившихся врачей в тюрьму?

*  *  *
Еще одна серьезная проблема, которая живо обсуждалась в ку луарах конференции, – патанатомия. По мнению участников фо рума, сегодня эта служба в стране практически развалена и, как это ни каламбурно звучит, умерла, особенно на уровне района и ниже. К слову сказать, такая же оценка состоянию этой службы дава лась и год назад на аналогичной конференции в Ессентуках, но, судя по всему, воз, а применительно к теме точнее будет сказать, ката фалк, и ныне там. И это притом, что патанатомия – важнейший этап в контроле качества лечения.

На стенах анатомических театров со времен Средневековья пишут: «Здесь мерт вые учат живых». Корифеи судмедэкспертизы считают, что пато логоанатом у стола должен научить врача, где тот сделал ошибку. У стола учатся… Морг для судебной экспертизы – основное место рабо ты, поэтому на конференции звучали предложения: на районном уровне первичного звена объединить районную патанатомию и районную судмедэкспертизу под эгидой экспертизы, что позволит не распылять средства, которых и так нет: не будет лишних бюджетов, штатов. Это было бы разумно. Но этому якобы противодействует врачебное лоб би, потому что тогда контроль расхождения диагнозов – посмертного и прижизненного – вышел бы из-под контроля главного врача.

Оставаясь в тени «большой медицины», сегодня судебно-медицинский эксперт – единственный, кто может указать (и пока делает это) на различие прижизненного и посмертного диагнозов, то есть на некаче ственную медицинскую помощь. По сути, такое различие диагнозов – «двойка» работе врача. Иногда за этим «неудом» следует приговор и соответствующий срок...

Рубен КАЗАРЯН, соб. корр. «МГ».
Сочи.