Сын украинской земли

В плеяде российских хирургов первой половины XIX века - предшественников и современников великого Пирогова - выделяется имя профессора Петербургской медико-хирургической академии, видного ученого и врача П.Нарановича, ушедшего из жизни 135 лет назад.

Анатом и преподаватель

Павел Андреевич Наранович родился в семье сельского священника в селе Чеплеевка Черниговской губернии. Завершив среднее образование, он в 1820 г. поступил в Петербургскую медико-хирургическую академию. Годы учения пролетели быстро: в 1824 г., после получения диплома лекаря и серебряной медали за успехи в учении молодой врач был оставлен в академии и назначен ординатором Петербургского военно-сухопутного госпиталя.

Еще в студенческие годы Наранович увлекся анатомией, с 1824 по 1830 г. дневал и ночевал на кафедре анатомии, которую возглавляли известные ученые - сначала П.А.Загорский, затем И.В.Буяльский. На этой кафедре он был помощником прозектора и прозектором.

Как и его учитель - видный российский хирург и анатом И.В.Буяльский, Наранович, помимо анатомии, много занимался практической хирургией. Особенно интенсивно он продолжал эти занятия, когда в 1830 г. его послали в действующую армию - там как главный хирург он произвел множество операций в полевых условиях. Возвратившись в Петербург, в 1836 г., выдержав специальный экзамен, защитил диссертацию «Рассуждение о грыжах» на степень доктора медицины и хирургии. Еще ранее, в 1833 г., он стал «исправляющим должность адъюнкт-профессора анатомии» и одновременно помощником управляющего Петербургским медико-инструментальным заводом - тем самым, который позднее возглавил Н.И.Пирогов. В течение многих лет Наранович был помощником великого хирурга и немало сделал для обеспечения российских хирургов соответствующими инструментами.

Но основное внимание, конечно, он уделял Медико-хирургической академии, где проводил большую педагогическую работу. Наранович преподавал в академии частную хирургию и хирургическую анатомию и одновременно был помощником главного доктора 1-го военно-сухопутного госпиталя (эту должность он занимал до 1867 г.). А с 1844 г., после ухода И.В.Буяльского в отставку, Наранович заведовал кафедрой описательной анатомии. В 1858 г. он стал лейб-хирургом, а также консультантом всех крупных больниц Северной столицы - Обуховской, Мариинской и Петропавловской. В 1862-1867 гг. ему было поручено возглавлять академическую хирургическую клинику. Как один из наиболее авторитетных профессоров, Наранович в 1867-1869 гг. был начальником Медико-хирургической академии и, продолжая линию своего предшественника П.А.Дубовицкого, немало сделал для укрепления ее клинической базы и улучшения преподавания.

Умер П.А.Наранович в 1874 г.

В защиту эфирного наркоза

Профессор Наранович по праву считается одним из пионеров отечественной анестезиологии. Он был в числе тех хирургов, которые сразу же оценили появившееся тогда в медицине по сути революционное новшество - общее обезболивание, наркоз. В начале февраля 1847 г. он начал свои «опыты с парами серного эфира» (как тогда говорили, опыты эфирования) в 1-м Петербургском военно-сухопутном госпитале. «Не имея на первый раз никаких для этого приборов, мы употребляли простой пузырь, из которого больные вдыхали эфирные пары через эластическую трубку, - писал Наранович. - Снаряд этот оказался очень неудобным, а потому первые опыты с эфиром были у нас мало успешны, а некоторые и совсем неуспешны». Тогда Наранович изменил конструкцию прибора для эфирования: вместо пузыря была взята небольшая широкогорлая банка, к которой через трубку пропустили одну жестяную и одну эластическую трубки, без клапанов. Прибор оказался весьма эффективным. Используемые впоследствии приборы с клапанами оказались еще более удобными. Наилучшим был прибор, сделанный для Нарановича инструментальным мастером Роохом. «Главное удобство его то, - отмечал Наранович, - что больной может через этот прибор дышать сначала чистым воздухом, без эфира; потом, когда больной мало-помалу привыкнет к механизму прибора, можно впускать в дыхательную трубку эфирные пары и, если от них больной почувствует раздражение в гортани или в легких, ток эфирных паров можно постепенно убавить, не отнимая прибора от больного».

С помощью эфирования, как долгое время называли в XIX веке эфирный наркоз, Наранович в феврале-марте 1847 г. проделал 20 различных операций. Среди них были и довольно простые (удаление корней зубов, разрез свища), и весьма сложные (ущемленная грыжа).

Разумеется, предварительно Наранович тщательно проверял действие эфира в экспериментах на животных. Собственный опыт позволил ему выступить в защиту эфирного наркоза, несмотря на то, что некоторые авторитетные зарубежное ученые (например, известный французский физиолог Мажанди) высказывались против его применения в хирургии. «Многочисленные опыты, сделанные до сих пор с этим средством многими, достойными полного доверия хирургами, - утверждал Наранович, - несмотря на различие их успехов и даже вопреки мнению некоторых противников, заставляют признавать это открытие за драгоценное приобретение для науки и для человечества».

Много лет работая вместе с Н.И.Пироговым, Наранович высоко оценивал предложенный им прямокишечный наркоз, его опыты с «применением действия паров серного эфира через прямую кишку», особо подчеркивая, что «опыты эти произведены уже с успехом при многих операциях известным нашим профессором Пироговым». Вместе с тем Наранович советовал хирургам при использовании для обезболивания паров эфира соблюдать определенные правила, например, давать вдыхать больному не чистые пары эфира, а в смеси с атмосферным воздухом.

Военно-полевая хирургия

Ряд работ Нарановича был посвящен военно-полевой хирургии. Так, в 1864 г. во время войны между Пруссией и Данией он посетил несколько перевязочных пунктов, военно-временных лазаретов и госпиталей прусской армии. Отметив хорошую организацию дела, он подчеркнул преимущества женского ухода за ранеными - в прусских госпиталях этим занимались монахини. «Почти все обязанности госпитальной прислуги приняли на себя сестры милосердия, - писал Наранович. - Им врачи обязаны деятельным пособием в перевязке ран и уходе за больными. Это неоценимое сокровище для раненых. Целые сутки сестры остаются в палатах, а при трудных случаях даже не отходят от больного, охотно ему услуживают, промывают раны и перевязывают где назначено, по несколько раз в сутки. При своей почти фанатической привязанности к религии они жертвуют даже исполнением ее обрядов».

Пристальное внимание обратил он на лечение раненых, увидев здесь немало недостатков. «Особенно удивило меня то, - отмечал Наранович, - что врачи, как было видно, не замечали рожистого воспаления и незадолго перед тем уверяли меня, что у них подобных случаев еще не было... Несколько ран нашел я опухшими, даже при обильном нагноении, и причину этого приписываю тому, что входные отверстия в огнестрельных ранах оставались неразрезанными... Не было сделано ни одной трепанации: тамошние врачи, как я заметил, неохотно решаются на эту операцию».

Наранович с похвалой отозвался о проведении прусскими хирургами различных операций, в частности, об операциях Фридриха Эсмарха, с которым он познакомился в те дни, о консервативно-хирургических методах лечения, хотя и отметил, что «я все-таки никак не могу согласиться с теми учеными, которые, разделяя в теории операции у раненых на первичные и последовательные, стоят исключительно за вторые, а первые совершенно отвергают». Иными словами, принципом экстренности хирургических операций пренебрегать не следовало, поскольку, как напоминал Наранович, «бывают случаи, и очень нередко, когда операция больному, очевидно, необходима и неизбежна, оставить его в таком положении и выжидать, когда можно будет сделать последовательную операцию, - значит совершенно погубить больного».

Спустя два года Наранович, отдыхавший тогда в Германии, вновь оказался свидетелем военных действий - австро-прусской войны 1866 г. «Столкнувшись, можно сказать, лицом к лицу с самыми вопиющими ужасами войны, - вспоминал он, - я видел собственными глазами те кровавые следы, по которым обыкновенно прокладывает себе путь военная лава». Он подробно проанализировал состояние военно-медицинской службы в прусской армии, деятельность различных лазаретов, транспортировку раненых: особое внимание обратил на необходимость всеобщего попечения о раненых и в этой связи упоминал о принятой незадолго до того Женевской конвенции (1863) об улучшении участи раненых воинов.

Среди хирургических заболеваний того времени нередки были «холодные нарывы» - которые развивались  без воспаления, медленно, а располагались поверхностно. Наранович предложил (1857) свой способ лечения этих заболеваний. Отвергая всё еще широко применявшиеся тогда фонтанели, мушки, заволоки, раскаленное железо, предупреждая об опасности вскрытия, он рекомендовал втирать в поверхность нарыва мазь с азотнокислым серебром, предварительно проколов опухоль троакаром и осторожно выдавив оттуда жидкость.

Другие научные труды

Компетентный специалист и знаток медицинского инструментария, Наранович был энтузиастом применения в хирургии новых инструментов и приборов. Так, в апреле 1857 г. он сообщил на заседании Общества русских врачей о новом инструменте - экразере французского хирурга Шассеньяка. Этот инструмент, правда, был апробирован только в эксперименте и на трупах, но Наранович считал возможным использовать его при определенных обстоятельствах и в клинике. Одним из первых среди хирургов он горячо поддержал (1858) появившийся тогда офтальмоскоп (глазное зеркало) - напомню, что офтальмология была в то время частью хирургии. «После всего того, что глазное зеркало в состоянии показать нам внутри больного глаза, - писал Наранович, - нельзя не пожелать, чтобы оно было первым вспомогательным средством в диагностике внутренних болезней этого органа».

О широком кругозоре Наранови-ча говорят темы его докладов и сообщений на заседаниях Петербургского общества русских врачей (Наранович в 1852-1866 гг. был вице-президентом этого общества). Больше всего внимания он, естественно, посвящал хирургии. Так, в 1840 г. он сделал сообщение об операции вырезывания саркомы верхней челюсти, а в 1854 г. - о перевязке общей подвздошной артерии и об операции ущемленной грыжи слепой кишки. На заседаниях общества в 1856 г. он говорил о гуттаперчевых бужах и о сухой гангрене, о застарелой паховой грыже и об операциях по уничтожению заворота век и удалению катаракты, о каменной болезни и кровяно-губчатой опухоли верхней губы, об оперативном удалении скирроз-ной опухоли околоушной железы и извлечении пуль винтом.

В 1857 г. внимание медицинской общественности привлекли его сообщения о пинцете для остановки кровотечения из срамной артерии и о случае ранения штуцерной пулей в таз на вылет, о кондукторах для наложения лигатуры на глоточный полит и пинцете для зажатия артерии при вырезывании губы, о пиле для частного отнятия стопы и ручной кисти и о пинцете для разведения губ раны при боковом сечении мочевого пузыря, о весьма любопытном случае камня в мочевом пузыре и об опухоли огромной величины в паху у женщины, о хирургической игле с ручкой, тисках для ущемления складки кожи при операции над заворотом век внутрь и о рычаге для вправления вывихов нижней челюсти. В 1858 г. он доложил об остановке кровотечения с помощью коллодиума и искусственной ноге (протезе), а в 1859 г. - о вырезывании нервов и об увечьях на фабриках от машин, о гипнотизме как анестезирующем средстве в хирургической практике и о вылущении бедра.

Правда, далеко не все из этих докладов и сообщений носили обобщающий характер: многие были посвящены описанию одной-двух операций либо казуистике. Однако Наранович подчеркивал, что хирурги-практики должны интересоваться и такими случаями. «Правила хирургии как науки при всей их обширности для практики очень неполны, -писал Наранович, - на деле с ножом они многим пополняются; если не при каждой операции, то, наверное, в большей части, из самых даже обыкновенных, встретим много поучительного, чего наука в своих правилах передать не в состоянии. Вот почему каждый случай операции должен интересовать всякого посвятившего себя этой отрасли нашей науки».

Среди работ Нарановича были труды не только по хирургии, но и по другим отраслям медицины, в частности по терапии, такие, например, как о применении стетоскопа в распознавании аневризм (1842). Особенно много внимания уделял он патологической анатомии. Известны его исследования о хроническом воспалении сердца (1823), разбор аневризмы восходящей аорты, лопнувшей в правый желудочек сердца (1842), работа о болезнях костей, представлявшая собой краткий авторизованный перевод труда К.Рокитанского (1845), и др. Наранович перевел также на русский язык «Основания патологической анатомии» Д.Гопа. Эта книга была издана в 1837 г.

Увлечение патологической анатомией оказалось довольно прочным: в 1839-1847 гг. профессор Наранович даже читал студентам 3-го курса Медико-хирургической академии патологическую анатомию (общую и частную). К сожалению, он не производил патоло-гоанатомических вскрытий, поэтому начиная с 1841 г. это делал Н.И.Пирогов.

В заслугу Нарановичу должно быть поставлено и то, что он был одним из учредителей Общества попечения о больных и раненых воинах - предшественника Российского Общества Красного Креста.

Деятельность известного русского хирурга П.А.Нарановича оставила заметный след в истории отечественной хирургии и медицины.

Марк МИРСКИЙ, 
профессор.