Беспримерные работа и результат

Катынь стала для поляков поистине роковым местом. Мало было трагедии тысяч варварски расстрелянных офицеров в 1940 г. - утром 10 апреля 2010 г. борт самолета ТУ-154 унес жизни еще одного элитного слоя страны. Все 96 пассажиров, включая президента Леха Качиньского и его супругу, погибли.

Сразу же после катастрофы в адрес Российского центра судебно-медицинской экспертизы поступило распоряжение Минздравсоцразвития России, после которого на место крушения самолета прибыла группа быстрого реагирования при возникновении чрезвычайных ситуаций. Об итогах ее работы и дальнейших событиях рассказал нашему корреспонденту главный специалист по судебно-медицинской экспертизе Мин-здравсоцразвития России, директор РЦСМЭ, доктор медицинских наук, профессор, заслуженный врач РФ Виктор КОЛКУТИН.

- Виктор Викторович, как была организована работа направленных в Смоленск специалистов?

- Группу возглавили заместители директора нашего центра. Виктор Огнев отвечал прежде всего за ее материальное обеспечение, а Владимир Ляненко совместно с экспертами Смоленского бюро СМЭ во главе с профессором Владимиром Хохловым приступили к организации технологической цепочки по работе с погибшими.

- Тем не менее исследовательские работы проводились здесь, в Москве?

- Действительно, на успешное выполнение нашей миссии серьезно повлияло правильно и быстро принятое решение об эвакуации тел погибших в Москву. Уже в ночь с субботы 10 апреля на воскресенье стали поступать первые тела. Сразу же было создано несколько эк-спертно-следственных бригад: из представителей Следственного комитета, Всероссийского центра медицины катастроф «Защита», экспертов нашего центра, Московского городского бюро СМЭ.

Замечу, что хотя во время катастрофы произошел сильный удар самолета о землю, его разрушение и горение, около 2/3 тел были достоверно узнаваемы, с наличием документов. Кроме того, поскольку это были первые лица государства - светские, духовные, военные - на многих из них была соответствующая званию одежда, форма, знаки отличия. Несмотря на всё это, мы решили подстраховаться - провести 100-процентную генетическую экспертизу. Это было сделано из-за особенной политической важности ситуации. Нашим сотрудникам достаточно было провести грамотный сбор медико-биологической информации о каждом погибшем человеке, поиск особых примет: рубцы, татуировки, особенности развития того или иного сегмента тела и т.д.

- В Россию прибыла группа польских судебных медиков. Как складывалась ваша совместная работа?

- Хочу сказать самые добрые слова в адрес наших польских коллег. Легкий холодок недоверия чувствовался только поначалу, они быстро поняли, что мы союзники в этом важном и сложном деле. Началась конкретная эффективная работа.

Это касалось, прежде всего, генетических исследований. Польские судебные медики изъявили желание участвовать именно в этом направлении работы, контролировать ее, что вполне резонно. Они прибыли в Российский центр судебно-медицинской экспертизы, где руководитель отдела судебно-медицинских генетических научных и экспертных исследований, профессор, лауреат Государственной премии Павел Иванов побеседовал с ними, ознакомил со структурой подразделения. Увидев суперсовременные анализаторы, приборы, которых, кстати, пока в Польше нет, наши зарубежные коллеги были удивлены. К их чести, они выразили нам полное доверие -в дальнейшем никакого контроля, скепсиса с их стороны не было.

А работа по опознанию тел вообще шла международной командой: наши и польские коллеги разбились по группам и работали каждый на своем участке - кто на статистической обработке, кто на осмотре одежды, кто на фрагментах тел. По-моему, к концу третьего дня они уже свободно изъяснялись на каком-то особенном судебно-медицинском языке. А в коротких перерывах между работой хвалили Москву и Краков, менялись объективами зеркальных фотоаппаратов, спорили о жесткости и мягкости сделанных снимков...

- Были ли в процессе идентификации осложняющие моменты?

- При том что решение о переправке тел и фрагментов в Москву было принято абсолютно правильно, они доставлялись сюда не одномоментно. Это затрудняло экспертизу.

- Российские специалисты, особенно генетики вашего центра, провели титаническую работу в рекордно короткое время...

- Менее чем через неделю после трагедии, к 16 апреля, мы завершили работу с визуально опознаваемыми телами. А к середине следующей недели практически закончили генетические исследования. При этом получили абсолютный, 100-процентный результат по идентификации.

Прошло около месяца после этой работы, и пока даже трудно представить колоссальный объем исследований, выполненный нашими генетиками в считанные дни - тел было 96, а объектов более 600!

- Исследования ограничились только геномной экспертизой?

- Конечно, нет. Эксперты РЦСМЭ в процессе работы решали многие другие вопросы: осмотр тел погибших, сортировка по степени опознаваемости, экспертное опознание тел, их судебно-медицинское исследование, статистический учет судебно-медицинской информации.

Хочется отметить, что осмотр и исследование тел погибших производили не только эксперты РЦСМЭ, но и наши коллеги из  Московского  городского бюро судебно-медицинской экспертизы.

Пожалуй, впервые в России нами проведено экспертное опознание в такие кратчайшие сроки - 4 дня. Собственно, методика эта не нова, мы ее применяли и при работе по опознанию погибших во время боевых действий в Чечне, опознанию экипажа подводной лодки «Курск». Прежде процедура длилась не менее месяца. Сейчас оперативности способствовали четкость и слаженность работы с польскими коллегами. Запрошенные нами данные по признакам внешности, одежде, украшениям, стоматологическому статусу и т.д. польской стороной были представлены на 90% в течение первых суток, остальные данные - на 3-й день. Впервые с целью обеспечения опознания тела погибшего родственниками нами применена реконструкция лица: раны ушивались, костные отломки лицевого скелета сопоставлялись, фиксировались. Здесь мы учитывали следующий психологический фактор: родственник, опознавший тело по какому-либо рубцу или кольцу, часам, даже с последующим подкреплением геномной идентификацией может до конца своих дней сомневаться в точности опознания. Узнав погибшего, что называется, «по лицу», сомнения у опознающего родственника исключаются. Практическая работа совместно с нашими коллегами из центра экстренной психологической помощи МЧС показала целесообразность и необходимость столь сложной работы.

- Можете ли назвать имена наиболее отличившихся...

- Хочу поблагодарить всех судебных медиков, участников этих событий - и тех, кто работал в Смоленской области, и тех, кто днем и ночью добросовестно выполнял свой долг в московских лабораториях и подразделениях нашей службы. Польская сторона справедливо выделила четверых из них - тех, кто был на переднем крае. Одним из самых почетных наград -офицерским орденом «За заслуги перед Республикой Польша» были удостоены заместитель директора РЦСМЭ по экспертной работе кандидат медицинских наук Владимир Ля-ненко, который руководил под Смоленском организацией работ по сбору останков, а затем немало сделавший и в Москве, заведующий отделом науки РЦСМЭ, доктор медицинских наук Сергей Леонов, заведующий подвижным отделом РЦСМЭ кандидат медицинских наук Дмитрий Момот, врач-судмедэксперт кандидат медицинских наук Светлана Мошенская. Кстати, сразу же после завершения этой эпопеи все они отправились в Междуреченск - на шахту «Распадская», где погибли шахтеры. Поэтому польские высокие награды были вручены нашим товарищам только на днях...

Беседу вел
Альберт ХИСАМОВ,