Где умерла императрица Елизавета?

Все историки, которые занимались исследованием жизни и судьбы жены русского императора Александра I императрицы Елизаветы Алексеевны, единодушны в следующем мнении. Неизлечимо больная императрица, рожденная принцесса Баденская Луиза-Мария-Августа, не пожелав оставаться в Таганроге после кончины там супруга, 21 апреля 1826 г. выехала из этого городка на берегу Азовского моря в С.-Петербург, но по пути в Северную столицу умерла в г. Белёве Тульской губернии в доме местного купца Дорофеева в ночь с 3 на 4 мая 1826 г., между третьим и четвертым часом утра, то есть 4 мая. Императрицу анатомировали, забальзамировали в Белёве.

Тело императрицы и запаянное в серебряный сосуд сердце должны были проследовать в С.-Петербург, в Петропавловскую крепость, где находится усыпальница русских императоров. Внутренности императрицы Елизаветы были погребены в саду около дома купцов Дорофеевых. В 1837 г. на этом месте был поставлен памятник в виде невысокой темно-синей колонны, которую венчала лежащая на подушке царская корона. На колонне было выбито «1826 года 3 мая». Никто особо не задавался вопросом, почему датой смерти императрицы проставлено 3 мая, если, по свидетельству придворных дам камер-медхины Тиссон и камер-юнгферы Милашевской, находившихся рядом с Елизаветой в ее последние часы, императрица после полуночи, в наступивший новый день 4 мая была еще жива. Всех удовлетворяло объяснение: императрица Елизавета умерла в ночь с 3 на 4 мая, значит, нет большой разницы, какая дата смерти обозначена на памятнике. И никто из историков за более чем 180 лет не выразил сомнения в том, что было именно так.

И я, написав и издав книгу «Русская судьба баденской принцессы. Императрица Елизавета Алексеевна (1779-1826)», была убеждена, что императрица Елизавета умерла в купеческом белёвском доме около 4 часов утра 4 мая.

Позже мне в руки попал еженедельник «Нива» № 47 за 1908 г., где был помещен очерк А.Фирсова» Кончина императрицы Елизаветы Алексеевны в Белёве». И я вернулась к этой теме и решила написать более подробно о последних днях жизни императрицы Елизаветы.

В очерке А.Фирсова читаем: «Злой недуг быстро прогрессировал... 12 апреля 1826 г. князь Волконский писал императору Николаю: «Долгом почитаю вашему императорскому величеству всеподданнейше донести, что слабость здоровья вдовствующей императрицы Елизаветы Алексеевны вновь увеличивается. Сверх того, ее императорское величество чувствует в груди сильное удушье, которое препятствует даже говорить...» И далее: «Императрица Елизавета не хотела оставаться в Таганроге, где ей привелось испытать столько нравственных терзаний. 21 апреля 1826 г. государыня покинула Таганрог. Навстречу ей из Петербурга выехала государыня-мать Мария Федоровна. Свидание двух вдовствующих императриц должно было состояться в Калуге. Природа праздновала свое воскресенье. Все ожило, все ликовало радостью возрождения... И по лону этой ликующей природы двигалась на север императрица Елизавета, совершенно уже расслабленная, с трудом уже говорившая».

Не правда ли, странно. Императрица Елизавета тяжело больна, при том состоянии здоровья, в котором она находилась 12 апреля, ни о какой поездке никуда речи быть не могло. Именно лечение на юге, в Таганроге, и предполагал личный врач Елизаветы лейб-медик Конрад Штоффреген, когда в середине марта писал в письме к матери императрицы маркграфине Амалии в Германию, в Карлсруэ, что возлагает большие надежды на тихое теплое лето. И тем не менее смертельно больную Елизавету усаживают 21 апреля 1826 г. в карету. Скорее всего, князь Петр Волконский, пресс-секретарь императрицы Николай Лонгинов, другие лица из свиты, врачи выполняли приказ императора Николая I обязательно и немедленно вывезти императрицу Елизавету из Таганрога, доставить в столицу.

Читаем дальше в историческом, вековой давности очерке А.Фирсова:

«Близость роковой развязки для лиц, сопровождающих императрицу, стала очевидной. 2 мая из Орла князь Волконский просил предварить государыне, что положение императрицы Елизаветы Алексеевны так худо, что ее величество найдет ужаснейшую в ней перемену. Молю Бога, чтобы сподобить благополучно доехать до Калуги.

3 мая был назначен последний перед остановкой и отдыхом в г. Белёве Тульской губернии огромный переезд в сто верст от Орла. Царский поезд достиг Васьковой горы, находящейся при селе Мишенском, где родился В.А.Жуковский. До города оставалось 2-3 версты. Напротив, по левому нагорному берегу Оки красиво раскинулся Белёв. Вдруг государыня почувствовала себя дурно. Князь Волконский приказал скорей ехать. Кучер и форейтор погнали и без того быстро бежавших лошадей. В то же время белёвские капитан-исправник и городничий Колениус, сопровождавшие поезд, отделились от последнего и помчались в город, строго, но без окриков, приказывая народу, стоявшему по пути и ждавшему царского проезда: «Назад! По домам! Никакой встречи не будет! По улицам не сновать - государыню тревожить настрого наказано!» Дорога и улицы вплоть до царской квартиры были быстро очищены от народа. Колокольный звон во всех церквях был отменен.

В 9-м часу вечера царский поезд остановился около дома белёвских купцов Николая и Григория Ивановичей Дорофеевых, в котором, как наиболее удобном и большом из городских домов, было приготовлено помещение для царственного путешествия.

Государыня с помощью придворных с трудом вышла из кареты, затем, поддерживаемая князем Волконским, поднялась в переднюю комнату 2-го этажа, где приняла хлеб-соль от хозяев дома. Послетого поддерживаемая снова князем Волконским и статс-секретарем Лонгиновым прошла в приготовленную ей спальную комнату, где легла на разостланную походную кровать. Государыня сильно ослабла. Придворные дамы, любимая ее камер-медхен Тиссон и камер-юнгфера Милашевская окружили ее. Отдохнув около часа, государыня кушала бульон, а затем потребовала к себе докторов, которым и жаловалась на большую слабость. По их рецепту аптекарем Проттом было немедленно составлено лекарство, которое государыня и принимала из рук Валуевой.

В 10 часов вечера государыня отпустила всех придворных дам спать. При ней остались лишь Тиссон и Милашевская. Проспав очень недолго, она проснулась; тяжелое дыхание ее показывало уже роковую агонию. Когда же Тиссон тихо подошла к столику, стоявшему у кровати государыни, показывая вид, что смотрит на часы, Елизавета попросила ее не беспокоиться и лечь спать, Тиссон заснула. Проснувшись, она подошла к столику государыни: часы показывали четвертый час утра, Государыня, казалось, спокойно спала. Тиссон долго прислушивалась к дыханию государыни, но его уже не было... Лицо ее было безмятежно и сияло спокойствием, поразившим всех присутствовавших. К ней вернулась даже незабвенная красота ее, давно уже исчезнувшая вследствие страданий.

Так ранним утром 4 мая 1826 г. отошла в вечность императрица Елизавета в Белёве, вдали от столицы и семьи».

В этой длинной цитате, что ни фраза - всё вызывает недоумение и вопросы. Если императрице Елизавете 2 мая очень плохо в Орле, то почему князь Петр Волконский молит Бога, чтобы только доставить императрицу Елизавету до Калуги, но не продлевает хотя бы на сутки остановку в Орле, почему назначает новый, мучительный для больной императрицы бросок в сто верст по расхлябанной, распухшей от весенней влаги, скверной дороге?

Дальше - еще более странно. Зачем, спрашивается, гнать в Белёв, тем более что от быстрой езды императрице станет еще хуже? Понятно было бы, если бы в городке были врачи, и императрице могли бы оказать медицинскую помощь. Никаких в Белёве хороших врачей нет, зато сразу несколько лейб-медиков, лучшие, какие только есть в России медики, со всеми необходимыми препаратами рядом с императрицей.

Князь Волконский отдает еще два очень странных приказа: он велит белёвским капитану-исправнику и городничему Колениусу мчать во весь опор в Белев, разогнать всех-всех независимо от рода и звания, кто на пути к городу и в городе готовится встретить императрицу, очистить от народа улицы, велеть всем спрятаться по домам и не высовываться. Под предлогом не беспокоить больную императрицу Петр Волконский не забывает отдать приказание отменить колокольный звон и немедленно разойтись, раствориться, исчезнуть с глаз долой местному духовенству. Опытный царедворец был не таков. Приказы его были точны, рассчитаны до мелочей. Он, прежде всего, удалил от царского поезда «чужих» - белёвских капитана-исправника и городничего. Рядом с императрицей Елизаветой остались только люди из свиты. Исправник и городничий получили приказы расчистить дорогу до города и улицы вплоть до самого дома купцов Дорофеевых, так, чтобы народ даже не видел (по крайней мере, близко не видел) карету императрицы, саму императрицу.

Очень важно отменить колокольный, полный радости встречи звон. Звон - ни тихий, ни громкий не должен звучать. Все до единого белёв-ские колокола должны молчать. Но зачем все это? И тут возникает главный вопрос: если князь Волконский налагает запрет на любое изъявление радости белёвцев по поводу въезда императрицы в город Белёв, жива ли была императрица Елизавета, когда царский поезд вплотную приблизился к Белёву? Может, императрице в нескольких верстах от Белёва, около Васьковой горы, около села Мишенского стало не дурно? Может, она умерла в карете на подъезде к Белёву? Вот тогда все действия и распоряжения князя Петра Волконского понятны: незачем останавливаться, если императрица умерла. «Чужих» - белёвского исправника и городничего Колениуса он услал, а «свои», люди из свиты, будут молчать. Белёвцы ни в коем случае не должны видеть и знать, что на самом деле произошло у Васьковой горы. Это - государственная тайна, разглашение которой темным пятном ляжет прежде всего на молодого императора Николая I.

О новом монархе и так по всей империи ходят слухи, будто он загнал на край света и умертвил старшего брата, императора Александра I, не дает вернуться из Таганрога императрице Елизавете. Император Николай I картечью расстрелял на Сенатской площади в Петербурге 14 декабря 1825 г. заговорщиков. Новый царь ведет следствие и судит тех, кто выступил в декабре у Зимнего дворца против него. Не хватало ему еще только обвинений, что он велел насильно усадить в карету смертельно больную вдову любимого в народе и войсках покойного императора Александра! Очень понятно тогда, почему светлейший князь Волконский не забыл запретить какой бы то ни было колокольный звон. Велеть, чтобы колокола пели траурно, погребально значило объявить о смерти императрицы Елизаветы. Зазвони колокола радостно, если императрица Елизавета уже мертва, это бы было великим кощунством, которого бы никогда не простили ни сам себе глубоко набожный князь Волконский, ни царь Николай I, ни народ России.

Да, но в историческом очерке написано, что императрицу в Белёве, в доме Дорофеевых встречали хлебом и солью владельцы дома купцы Дорофеевы; сказано, что императрица призывала к себе, расположившись на приготовленной постели, аптекаря Протта, он готовил лекарства, вокруг нее были камер-фрейлины, которых она попросила в 10 часов вечера удалиться, оставив при себе только Тиссон и Милашевскую. Всё так.

Но кто видел это? Почему купцы Дорофеевы не оставили никаких воспоминаний о встрече с императрицей за несколько часов до ее смерти? Не странно ли: императрица умирает, и при ней, вне зависимости от ее воли, должен был дежурить врач. В последние дни жизни императора Александра I в Таганроге около него неотлучно находились лейб-медики. В момент его смерти рядом были врачи Виллие и Штоффреген. А около умирающей императрицы Елизаветы - ни одного врача!

Читаем далее. «Когда императрица Елизавета приближалась к Белёву, императрица-мать находилась уже в Калуге, получив от князя Волконского тревожное известие, она немедленно выехала в Белёв. По дороге, в Перемышле, ее встретил фельдъегерь, сообщивший ей роковую весть. В 10 часов утра Мария Федоровна была в Белёве...»

А может быть, было немного не так? Может, князь П.Волконский в 9 вечера 3 мая из Белёва послал фельдъегеря к Марии Федоровне с донесением о смерти Елизаветы? От Белёва до Калуги скакать на коне 4-5 часов. Значит, если в Белев привезли уже мертвой Елизавету, то где-то в полночь или за полночь, в 2-3 часа ночи, Мария Федоровна узнала об этом. И почти тут же устремилась из Калуги в Белёв. Потому так рано, в 10 часов утра, прибыла в Белёв. Если бы гонец с вестью о смерти императрицы Елизаветы отправился из Белёва в Калугу даже в 4 утра, когда это, как утверждается, обнаружила г-жа Тиссон, то Мария Федоровна никак не могла бы приехать в Белёв в 10 утра...

Князь Волконский, думается, лично доложил императрице Марии Федоровне, а потом Николаю I, как в действительности всё произошло. Разговор этот остался тайной. Дом у купцов Дорофеевых в 1827 г. выкупила царская семья за 60 тыс. руб. и устроила там дом для вдов. Царь Николай I, что бы о нем ни говорили, был тоже человек глубоко набожный. Когда в Белёве в саду у Вдовьего дома сооружали памятник, и возник вопрос, какую дату смерти обозначить, царь не мог перед Богом погрешить против истины и назвал датой смерти 3 мая 1826 г.?..

Как произошла смерть, почему тяжелобольную императрицу усадили в карету и повезли на дальний север, никто особенно не писал. Вряд ли это поощрялось. Официально было сказано, что императрице Елизавете было невыносимо оставаться в Таганроге, так как там умер ее муж. Так естественно, так по-человечески понятно - встретиться, чтобы поплакать вдвоем матери и вдове Александра I.

Однако, думается, не было ни малейшего желания у умирающей Елизаветы увидеться со свекровью, ничего она не хотела и не имела ей сказать. Это был продуманный шаг царской фамилии - нового русского императора Николая I, его матери Марии Федоровны, его жены Александры Федоровны (урожденной принцессы Шарлотты Прусской), его брата великого князя Михаила Павловича. Все отлично знали, что императрица обречена, что состояние здоровья, скорее всего, не позволит ей добраться живой по расхлябанным апрельским дорогам от Таганрога до Петербурга или хотя бы до первой русской столицы Москвы. Свыше 2000 км пути - это верная смерть. Но и в Таганроге ее все равно ожидает смерть. Возможно, если императрицу Елизавету не беспокоить, не отправлять в долгий путь, кончина наступит в июне, возможно, в июле или даже в августе, но так или иначе она неизбежна. И на семейном августейшем совете было принято решение: императрица Елизавета не должна умереть в захолустном Таганроге. Пусть она, смертельно больная, не выдержит дороги, пусть умрет, но пусть это произойдет в известном русском городе. И пусть рядом с ней будет свекровь императрица Мария Федоровна. Оставалось, чтобы встреча двух вдовствующих императриц состоялась, одной проехать 800 верст, другой - 1200. Императрица Мария Федоровна «свои» 800 верст проехала, императрице Елизавете Алексеевне проехать 1200 верст не удалось.
Она, вполне вероятно, ушла из жизни в карете. У села Мишенского. У Васьковой горы... Всего на сотню верст и просчитался новый русский царский, николаевский, двор...

София ПРИВАЛИХИНА.
Омск.