Искру туши до пожара, беду отводи до удара

В России ее начали проводить давно: сначала, после Октябрьской революции, так боролись ссоциально опасными инфекциями: туберкулезом, сифилисом, трахомой. Результат от регулярных медосмотров был налицо: заболеваемость этими инфекциями заметно снизилась, какие-то удалось победить. В стране стали регулярно обследовать детей, беременных женщин, хронических больных.

Советская власть, обеспечивающая всеобщую диспансеризацию населения, отступила. Но правило ежегодного прохождения медосмотра с тех пор в нашем обществе осталось и соблюдается, с одной стороны, строго, с другой – формально, отчего иногда теряет свой смысл.

Это парадокс, но многие из нас воспринимают диспансеризацию как никчемность, ежегодную обузу. Своими мыслями и наблюдениями о ежегодном обязательном медосмотре делится врач и журналист Татьяна МОХРЯКОВА.
 

У большинства наших сограждан отношение к этому процессу скептическое. Иногда создается впечатление, что всем наплевать на него: од ной стороне главное заполнить бланки и медкнижки, а другой – принести начальнику справку о том, что можешь дальше трудиться или учиться.

Спросив у своих друзей – врачей: «Как ты относишься к диспансеризации?», я услышала в ответ разные мнения:

«Хорошее изобретение социализма. Если бы ее проводили как надо – не только для отчетности, а для пользы людям, отлично отношусь». Таков типичный ответ.

«У нас ее, как и многие хорошие начинания, довели до абсурда. Я против того, как это проходит сейчас, – мнение заместителя главного врача одной поликлиники. – Когда я беру и читаю амбулаторную карту пациента, в ней описано море жалоб и проблем, а в его же диспансерной карте – «жалоб нет», «практически здоров». Создается впе чатление, будто на ежегодный медосмотр и на обычный прием к врачу приходят два разных человека. В таком формате диспансеризация не нужна».

Мое мнение таково. Считаю, что человек ответственен за свое здоровье и должен быть сам заинтересован заниматься и профилактикой, и своевременным обращением к врачу для лечения болезни. Каждый должен найти своего врача и как минимум раз в год, а при необходимости и чаще наблюдаться у него. Это будет лучшая диспансеризация.

Расскажу о своем опыте прохождения ежегодных медосмотров в разные промежутки времени. Первый раз это было через год после окончания мединститута, когда я работала в больнице. Вместе с заявлением на отпуск отдел кадров требовал заключение о состоянии здоровья. Чтобы получить заветный автограф диспансерного врача, были необходимы встреча с ним, флюорография и анализы. Доктор, сидевшая в полутемном кабинете, своей худобой, пространным взглядом, медлительностью и вечной хандрой вызывала у коллег только жалость и желание расстаться с ней без лишних слов. Выходя с долгожданной подписью о прохождении медосмотра, сотрудники острили: «Интересно, а сама она давно у врача была? Уж очень хилый вид…»

В частном учреждении, где я потом трудилась, дабы ускорить и упростить процесс получения медкнижек сотрудниками, руководство заключило договор с находящейся по соседству районной поликлиникой. На несколько часов остановив работу, коллектив шел «сдаваться».

Зайдя в стоящий во дворе поликлиники фургон с флюорографом, я увидела перед собой пропахшего табаком дяденьку в расстегнутом помятом бело-сером халате. Узнав, что я врач, он шлепнул печать в мою диспансерную книжку без всякого снимка.

Терапевт принимала «всех, кто по диспансеризации». Вот я села на стул перед ней, только было открыла рот ответить на вопрос о жалобах, позвонил внутренний телефон и ее вызвали «по делам». Вернувшись и не успев сесть за стол, она спросила меня: «Жалобы есть?» Даже если бы они были, в такой суете и безразличии на вопрос иного ответа, как «нет», быть не могло. Что-то быстро дописывая, доктор предложила: «Давайте я вас всё же послушаю…» Мы с терапевтом подошли к окну, около которого стоял ее стол. Я приподняла блузку сзади, она пару раз ткнула фонендоскопом в мою спину и заключила: «Всё отлично. Да вы же врач… по-другому и быть не могло. Если что – приходите». И тут, видимо, понимая, что по сути ее профосмотр не профессиональный, а профанационный, она неожиданно поделилась наболевшим: «Свои два участка, да еще диспансеризацию повесили. Писанины рой, народу вал... Еле ноги с работы уношу, половину бумажной работы беру домой. И все вокруг недовольны».

Можно было и тогда понять участкового врача, можно войти в его положение и сегодня. Он в тисках со всех сторон: огромный участок, а то и не один, прием и вызовы на дом, документация, которая заполняется на каждый «чих», новые формы больничных, оформление которых – отдельная история. Плюс отчеты, собрания, разбор часто бестолковых жалоб, требующих, кроме нервов, времени, которое опять же отрывается от приема пациентов. И так далее. Круг замыкается, набирает новые обороты. Получается, что на фоне требований и заданных объемов работы участковый в стране становится похожим на игрока в детской игре «вышибалы», когда в активно бегающего по полю пытаются попасть мячом со всех сторон. А учился он, готовил себя, как правило, к другой роли. Хотел быть, скорее, успешным гроссмейстером на поле человеческих болезней: побеждать хворь страдающего от недуга меньшим количеством ходов.

Тогда, обменявшись впечатлениями о псевдодиспансеризации с коллегами и руководством нашей клиники, в последующие годы персонал сдавал деньги «на медосмотр» – по тысяче, кажется, рублей, – чтобы не тратить личное время на профанацию (благо, у уролога были знакомые, которые за плату возвращали наши медкнижки запол ненными). Какое-то время я стала думать о диспансеризации как о не нужной формальности. Но проработав несколько лет терапевтом в частной клинике, я увидела, что многие (и медработники в том числе), не проходя реально ежегодного медосмотра, запускают свои проблемы со здоровьем и часто обращаются к врачу, когда ситуация уже запущена.

Получается, что доктор – формалист или «бизнесмен», ставивший печати без обследования и осмотра или продающий запол ненные медкнижки, оказывает своими действиями тем, кому «благодетельствует», медвежью услугу. Примеров из жизни – море: на каждом шагу.

От бывших коллег-фтизиатров я иногда слышу, что заболел туберкулезом школьный учитель илиофициант кафе. При детальном сборе анамнеза часто оказывается, что последний раз эти люди делали флюорографию не год назад, как положено, а несколько лет тому. Платили за готовую медкнижку, чтобы «не морочить голову» и «не отрывать время от жизни».

Или такой случай. Еще учась в мединституте, урологи с гордостью рассказывали нам, студентам, о достижениях современной медицины. Тогда для диагностики ранних форм рака предстательной железы только начали активно использовать онкомаркер ПСА – простатический специфический антиген. Кафедра урологии вела научную работу и показала, что благодаря анализу крови на ПСА можно вовремя выявить и пролечить онкопроцесс в предстательной железе. Корифеем в диагностике и оперативном лечении ранних форм рака простаты был профессор N. Парадокс в том, что причиной раннего ухода из жизни его самого стал запущенный рак простаты. То есть сам он пре небрегал методами раннего выявления болезней.

…Моя однокурсница, с которой мы учились медицине сначала в институте, а потом 2 года в ординатуре, сегодня заведует диспансерным отделением одной из московских поликлиник, где выделен специальный штат, ответственный за ежегодные медосмотры населения. В него входит эксперт по профессиональным вредностям – профпатолог, терапевты, средний медперсонал. Мы встретились с ней недавно и обсудили необходимость ежегодной диспансеризации, которая может быть действенной помощью врачам в своевременной диагностике скрытых заболеваний. Оказалось, что государство выделяет большие деньги не только на регулярные, но и на дополнительные медосмотры.
 
Каждый из нас может сдать анализ на онкомаркеры, женщины после 40 лет раз в 2 года выполнить маммографию, не говоря о других бесплатных обследованиях, флюорографии, например. Вот что еще она мне рассказала:

– Когда вся нагрузка ложится на участкового врача, и без того перегруженного, диспансеризация теряет смысл. Нам не сразу удалось изменить формальное отношение к ней врачей, работодателей, людей, к нам приходящих. На это ушло несколько лет. И сейчас мы стали выявлять болезни быстрее и лучше. Бесспорно, что при правильной организации и индивидуальном подходе врача к пациенту ежегодный медосмотр необходим и полезен всем нам.

…«Будущее принадлежит медицине профилактической», – говорил столетия назад великий русский хирург Николай Пирогов. Мечта его не стала пока реальностью. Хотя сегодня вполне могла бы осуществиться путем диспансеризации, принципы и методы которой отлично разработали и внедрили в советское время.

Всё хорошее, что дают регулярные медосмотры, закреплено законодательно. Государство старается обеспечить своих граждан бесплатной медицинской помощью. Люди ждут, чтобы врач помогал им и словом, и делом, занимался не только лечением, но и профилактикой болез ней. Но и врач ждет от каждого ближнего и дальнего ответственного отношения к себе. Что бы человек не рыдал, потеряв здоровье, а смолоду хранил его: искру ту шил до пожара, беду отводил до удара.