Выбор академика Потапова

Давно известно, чтобы хорошо узнать человека, надо съесть с ним пуд соли. При всей своей образности это условие - чрезмерное преувеличение, а с точки зрения современной диетологии вообще не выполнимое. Думаю, 30 лет товарищеского и делового общения с Анатолием Ивановичем Потаповым вполне достаточный срок, дающий мне право говорить о том, что знаю его как деятеля, как личность. Проще - как высокоодаренного, высокоответственного и очень интересного доброго человека.

Вместе со своей страной

Анатолий Иванович удивляет своей неизменностью самому себе, своему выбору, преданностью делу, которому отдал полвека, и товарищам, коллегам, соратникам, которыми щедро одаривала его жизнь. Безусловно, он не остался где-то там, в прошлом - не с его характером прятаться от времени, прожил 30 лет вместе со всей мучительно ищущей себя страной, не отказываясь от прошлого и ни в чем не раскаиваясь, но и не отвергая новое только потому, что оно новое. Его жизнь убеждает: мудр тот, кто идет вместе с веком, а не тот, кто отказывается его признавать или, наоборот, бесстыдно навязывается в знаменосцы и глашатаи.

Он избежал какого-либо участия в начинающейся чиновничьей драме - новый небосклон был непонятен для него, потому и чужд. Он покинул его по собственной воле, сам выбрал момент и станцию пересадки - поменял служебный статус, не отказываясь от службы. Никого не утруждая поиском «места» для себя, сам себе нашел его - еще оставаясь министром здравоохранения Российской Федерации, возглавил Институт гигиены им. Ф.Ф.Эрисмана. Он знал, что и как нужно сделать для развития института, и работал с присущей ему энергией, благо потенциал ученого и организатора позволял это. Как ученый предвидел и обосновал те направления, по которым должно идти развитие, как организатор сумел найти формы, инструменты, стимулы, обеспечивающие его. На словах всё легко и просто. Но умение материализовать идеи, значит, и надежды сотен человек в нужную реальность - особый редкий дар, которым Бог наделяет немногих. Даже у опытных режиссеров сценарии далеко не всегда воплощаются в успешный спектакль или фильм, хотя действуют они в искусственно созданной обстановке без каких-либо ограничений и вмешательств. Потапову удалось реализовать «сценарий», предложенный им коллективу...

Да, он оказался в гуще самых благоприятных обстоятельств, и его поддержали сильные, влиятельные, умные деятели - и первый секретарь Томского обкома КПСС Е.Лигачёв, и академики, директора всесоюзных научных центров: онкологического - Н.Блохин, кардиологического - Е.Чазов.

«Сибирский танк»

Познакомился я с Анатолием Ивановичем в начале 80-х, когда он уже руководил томским кустом филиалов всесоюзных академических центров. Я тогда был чиновником среднего уровня - заместителем главного ученого секретаря президиума Сибирского отделения АМН СССР. Возглавлял отделение академик Юрий Иванович Бородин, который в основном и общался с Потаповым. Поэтому мне довелось больше быть наблюдателем, чем участником обсуждений, разговоров. Тем интереснее было наблюдать за Потаповым, о котором говорилось разное в научной медицинской среде. Были и есть снобы, для которых ученый, не прошедший стандартной «лестницы», - выскочка. Потапов со своей здравоохранительной карьерой, кандидатской диссертацией по психиатрии, резким прыжком почти в высший академический круг, манерой поведения - никакого заискивания, подобострастия - некоторыми воспринимался именно так. И он, разумеется, это понимал, чувствовал, но словно не замечал и никак не реагировал. Вел себя спокойно и естественно как равный с равными. Более того, с первой же встречи меня поразили потаповская энергия, напор. Позже я понял, почему в московской академической среде его называли «сибирский танк».

И тогда - при первой встрече он вел себя как «танк». Но целью напора были не какие-то карьерные соображения, как теперь говорят, личные амбиции. И даже не какие-то вопросы медицинской науки, а решение проблем практического здравоохранения, проблем укрепления здоровья сибиряков. Меня просто поразили его боль за человека, сострадание к человеку вообще. Потом, часто бывая в Томске, видел, каким жестким, даже жестоким он мог быть со своими помощниками, подчиненными, не оказавшими должной помощи или поддержки больному, практическому здравоохранению. Это его принципиальная позиция - человек прежде всего - находила понимание в среде ученых, врачей, руководителей. Потапову, его товарищам и соратникам, которые вместе с ним обратились в обком КПСС с письмом о необходимости развития академической науки в области, очень повезло, что первым секретарем тогда был Егор Кузьмич Лигачёв.

Так сложилось, что затем мне довелось достаточно часто встречаться с Анатолием Ивановичем и в Томске, и в Новосибирске, и в Новокузнецке, всюду, где решались вопросы науки и здравоохранения. Так я узнал еще об одном его качестве - удивительном гостеприимстве, уважительном, заботливом отношении к приезжающим коллегам. Встречал он гостей - членов президиума Сибирского отделения чаще всего на границе Томской и Кемеровской областей у поста ГАИ и провожал, если была такая возможность, до этого самого поста. Там на красивой полянке было обустроено место для костра - жарились шашлычки или варились пельмени. Застолье не затягивалось - по-доброму завершали рабочие встречи. Анатолий Иванович умел подобрать ключик к собеседнику, зажечь его своими идеями.

От Урала до Тихого океана

Должен опровергнуть бытующее заблуждение о том, что создание томских филиалов академических центров в Новосибирске воспринималось без особой радости и аплодисментов. Их действительно не было, как и противостояния или противодействия. Новосибирск и Томск не пересекались по направлениям деятельности, не являлись конкурентами. Напомню, авторы идеи развития медико-биологических наук в Сибири отнюдь не медики-сибиряки. Она принадлежит основателю Сибирского отделения Академии наук Михаилу Алексеевичу Лаврентьеву. При его формировании он сразу предусмотрел мощный медицинский блок. Лаврентьев понимал, что для освоения такого огромного пространства - от Урала до Тихого океана - для развития производительных сил Сибири и Дальнего Востока потребуются не только новые техника и промышленные технологии. Потребуются и новые технологии сбережения сегодняшнего населения Сибири и тех миллионов людей, которые переедут сюда и станут сибиряками. Поэтому Михаил Алексеевич пригласил из Москвы крупных ученых-медиков, наиболее известным и авторитетным среди которых был академик Мешалкин. Он создал и Институт экспериментальной биологии и медицины.

 
В Томске работали НИИ Минздрава России, жили несколько членов АМН, десятки докторов наук. Большое признание имели школы академиков Савиных, Карпова, Яблокова...

У Новосибирска таких сил не было. Но в отличие от томских, руководители Новосибирской области активно добивались открытия Сибирского филиала АМН СССР. К тому же в Новосибирске уже были структуры большой академии и ВАСХНИЛ. Предполагалось, что соседство структур трех академий обогатит научную деятельность, придаст ей завершенность и комплексность. Комиссия АМН отвергла заявку томских ученых. Их время пришло через 10 лет. В 1978 г. ЦК КПСС и Совет министров СССР приняли постановление «О дальнейшем развитии медицинской науки в районах Сибири и Дальнего Востока». В соответствии с ним Сибирский филиал АМН становился отделением, был создан Институт клинической и экспериментальной медицины.

Первый председатель Сибирского филиала Влаиль Петрович Казначеев планировал, используя достижения «большой науки», Сибирского отделения РАН в области генетики, математики, автоматизации, химии, физики, сформировать большой блок теоретических направлений в медицине. Таких, как иммунология, физиология, биохимия, морфология. На основе этих направлений выросли крупные отделы или самостоятельные фундаментальные институты. Филиал АМН, зародившийся почти на пустом месте, превратился в ведущий академический центр. Возглавил его Ю.И.Бородин - хороший ученый и организатор. У него сложились добрые отношения с Анатолием Ивановичем. Между этими двумя руководителями за многие годы не возникало даже искорки ревности, раздора. Они хорошо понимали, что чем быстрее и успешнее проявят себя подчиненные им структуры, тем больше выиграет и наука и практика.

Томский центр развивался совершенно иначе. Перед ним была поставлена очень сложная задача, с решением которой и Академия медицинских наук в целом, и ее Сибирское отделение в частности запаздывали. Задача научного сопровождения практической медицины - помощь ей по наиболее острым проблемам. Понятно, что сама по себе она многогранна и бесконечна - охватить ее полностью невозможно. Анатолий Иванович, в ту пору заведующий облздравотделом, Ростислав Сергеевич Карпов, заведующий кафедрой терапии Томского мединститута, Николай Владимирович Васильев, заведующий кафедрой микробиологии, Михаил Андреевич Медведев, ректор мединститута, Евгений Данилович Гольдберг, Борис Николаевич Зырянов обосновали идею комплексного академического центра, подразделения которого вели бы исследования всего жизненного цикла человека - от рождения до смерти. Структура предлагаемого центра учитывала заболеваемость населения, имеющиеся кадры специалистов и уже накопленный научный задел.

Предстояло создать институты материнства и детства, онкологии, кардиологии, фармакологии, медицинской генетики, психического здоровья. Задача была выполнена, и сегодня эти институты хорошо известны. Десятки тысяч больных из различных регионов ежегодно проходят в них лечение.

Из науки - в практику

Предвидение, опыт Анатолия Ивановича, руководителей институтов проявились в том, что они начали активно втягивать академическую науку в практическое здравоохранение. Она не принижалась до добавочных, пусть и хорошо оснащенных, клиник, а разрабатывала новые методики диагностики, лечения, профилактики. Вот почему я говорю о мудрости, прозорливости, даре предвидения Потапова и его сторонников. Для них целью медицинской науки было оказание помощи населению. Томские институты как бы дополняли деятельность Сибирского отделения, занимающегося в основном изучением фундаментальных закономерностей жизнедеятельности человека в Сибири, здоровья сибиряка. Но и в этом направлении мы работали вместе с томичами, хотя административно были и разделены.

Вскоре резко изменившаяся ситуация в стране потребовала мобилизации, чтобы сохраниться, надо было собраться в один кулак. И тут в очередной раз удивился уму и прозорливости Анатолия Ивановича, осознанию им назревающих проблем отрасли и страны. Нечего нам делить, сказал он, будучи уже министром здравоохранения России, у нас одна общая цель. Не без его участия Томский центр влился в состав Сибирского отделения. Огромна его роль в создании Восточно-Сибирского центра Сибирского отделения АМН. Министр передал в него свои отраслевые институты, потом помог создать новые. Многие тогда сетовали: не упадет ли уровень исследований после объединения академических подразделений с минздравовскими. Потапов не разделял этих опасений и оказался прав. Уровень исследований, качество медицинской помощи не упало, а возросло. Анатолий Иванович всегда воспринимал медицинскую науку и здравоохранение единым целым, составляющими одного процесса, одного явления. Делить их - действительно дело губить. За такое оригинальное развитие медицинской    науки    в    Сибири Ю.И.Бородин, С.И.Колесников, Потапов и я получили высшую награду АМН - медаль Пирогова. Эта премия присуждена именно за развитие медицинской науки в Сибири.

Еще один дар Анатолия Ивановича - умение убеждать людей. Я нередко встречаюсь с ним в Томске - в администрации губернатора. Чаще всего именно его советы, рекомендации ложатся в основу принимаемых решений. Руководители области прислушиваются к нему не потому, что у него высокая должность - он теперь «просто» директор московского института.

Убеждают его опыт, знания, авторитет.

С Потаповым-министром я сталкивался главным образом по проблемам медицинской науки в Сибири. Он настойчиво проводил линию на объединение усилий академической и практической медицины, добиваясь координации научных исследований институтов Сибирского отделения с Минздравом. Скажу больше, наши планы согласовывались на ученом совете Минздрава. Были совместные координационные советы, координационные центры. Совместно разрабатывались программы здоровья Сибири, других регионов, отраслей народного хозяйства. Всё это проводилось под эгидой Юрия Ивановича Бородина и Анатолия Ивановича Потапова. Не раз приходилось слышать: Минздрав будет вмешиваться в нашу деятельность. Он не вмешивался - мы выполняли наши общие программы. Минздрав не имел права напрямую финансировать академическую науку. Но когда ее бюджет утверждался в АМН, в Минфине, Госплане, Правительстве, Потапов всегда поддерживал предложения, просьбы Сибирского отделения.

И сегодня, когда Россия настойчиво внедряет, пытается заимствовать опыт других стран, он считает, что для начала нужно вспомнить о своем собственном опыте, удачных экспериментах по изменению финансирования здравоохранения, чтобы повысить качество работы всех его звеньев. В том числе и медицинской науки. Штаб отрасли должен вырабатывать политику в области здравоохранения и науки при условии, что часть забот - лечебные, научные, организационные - министерство передаст РАМН. В академии многопрофильные институты, высококвалифицированные специалисты - последнее слово должно быть за ними. «Деньги следует направлять не на науку вообще, не «под вывески», а на эффективные направления и их лидеров», - подчеркнул он недавно в интервью «Медицинской газете». Важно оживить науку, иметь долгосрочные прогнозы ее развития.

...Прав Луи Пастер: «Из всех народов первым всегда будет тот, который опередит другие в области мысли и умственной деятельности». Анатолий Иванович уже немало сделал для того, чтобы Россия была первой «в умственной деятельности». И сам лично, и сотни его учеников. Уверен, он и дальше будет успешно работать на отечественную медицину, ставшую смыслом всей его жизни - его нелегкой и счастливой судьбой.

Валерий ТРУФАКИН,
вице-президент РАМН -
председатель президиума
СО РАМН, академик РАМН.