Владимир НОВИКОВ: Счастье – это здоровье

Народный артист России Владимир Новиков запомнился кинозрите лям под именем чекиста-пограничника Алексея Мо гилова в популярной кино-эпопее 80-х «Государственная граница», за что были получены Государственная премия СССР, премии Ленинского комсомола и КГБ СССР. А вообще в кино им сыграно более 80 ролей, ведь образование получено во ВГИКе, в мастерской великого Сергея Бондарчука. Долгое время работал в Театре на Малой Бронной. Как автор сценария и режиссер поставил картины «Свет несказанный» и «Совесть». Пишет стихи и повести.

– Владимир Васильевич, после возрождения «Тихого Дона» Сергея Бондарчука мы увидели вас в роли атамана Белесого. Наверное, были и другие роли, но всё равно хочется спросить: где пропадали?

– Да, был еще генерал Глаголев в «Охоте на пиранью», митрополит Афанасий в «Иване Грозном», Б.Ельцин в «Неизвестном путче», господин Туркин в «Прощайте, доктор Чехов»... А так, ваша правда: ушел в подполье (смеется). А если серьезно, то после съезда кинема тографистов, когда растоптали великих режиссеров, в том числе и моего учителя Сергея Фёдоровича Бондарчука, к власти в кино при шли другие люди. Они кричали: «Всё, что было прежде, дерьмо! Мы сделаем новое кино!» Сделали. Да так, что все просто в ужас пришли. И даже те, кто делал, наверное, тоже. Поэтому я и ушел из кино, как тогда думалось — навсегда. В таком кино даже ради денег сниматься не хотелось. Так что у меня было много времени, чтобы присмотреться к новому кино, молодым режиссерам.

– Ну и как?

– Надо сказать, сегодня редко, но появляются картины, которые доказывают: отечественный кинематограф жив и способен конку рировать с Голливудом. Например, работы Никиты Михалкова, Станислава Говору хина... Скажете, это старые мастера. Но вот конкретно – «Остров» Павла Лунгина или картина «Живой» Александра Велединского. Там идея, ее воплощение – просто невероятны!

Помните фразу: «Не мы вас туда посылали»? Именно так встречали афганцев на Родине. Они вернулись домой, честно выполнив свой долг, а здесь их приняли в штыки. Отчасти вина за это непонимание и отчуждение лежит и на кинематографе, который не показывал кровь, которой орошена афганская земля, боль солдат и офицеров, столкнувшихся с черствостью чиновников.

В моей киноповести «Прости нас, Господи», по которой, надеюсь, когда-нибудь снимут фильм, я попытался восполнить этот пробел.

– Вы верующий человек?

– Вера – это главное, что у меня осталось. Нельзя жить без веры. И не только в Бога: в духовность, в справедливость, в крепкую дружбу, в любовь... Да и как прожить без нее? Нельзя по бедить без веры в победу.
 
– Как артисту Новикову удалось удержаться «на плаву» в постперестроечные 90-е, когда не снимались в кино? Признавайтесь, с рекламой сотрудничали, как многие ваши коллеги по цеху?

– Боже упаси! Я работал... директором банка.

– Никогда бы не подумал.

– Банка идей! (смеется). Помогал друзьям составлять бизнес-проекты, участвовал в написании программ некоторых политических партий. Помимо этого много ездил по стране с концертами, писал сти хи, повести. На хлеб хватало!

– А сами не хотели попробовать себя в роли политика или бизнесмена? Депутат Новиков – это звучит! Ведь с вашей известно стью рейтинг и успех у избирателей были бы гарантированы.

– Политика очень часто, к сожалению, – грязное дело, а в бизнесе надо жилку особую иметь. Ведь идея – это одно, а вот чтобы воплотить ее в жизнь, в нашей стране нужен незаурядный талант, та кой, как, например, у Карена Шахназарова.

– Не боялись «отстать от поезда»? Все-таки новая страна, новое искусство.

– Не боялся. Скорее, наоборот. Мой уход позволил не разменяться на тот посткинематограф.

А насчет опыта? Первое мое появление после перерыва на пло щадке показало, что пороха в пороховницах хватает. Перед съемкой режиссер говорит: «Давайте репетнем». Все берут листы. «Владимир Васильевич, а где ваша роль?» – «А у меня роль в голове, и ваши тоже. Можете проверить». Проверили. «Всё правильно?.. Так что вы пока учите, а я пойду к операторам»... Когда сцену сняли, режиссер сказал: «Ребята, я же вам сказал, что мастер пришел».

– Скромно!

– А чего скромничать, если нас учили великие мастера кинематогра фа, а советская, русская актерская школа была лучшей, я бы сказал – главенствующей во всем мире. Это, кстати, признавали и признают на Западе. Попробуйте в Америке в про кате найти «Войну и мир» Бондарчука. Не найдете. И это при том, что фильм вышел миллионными тиражами. Расхватывают моментально. И не только его: «Летят журавли», «Судьба человека», «Баллада о солдате», «Москва слезам не верит» и многие другие.

– Что вы можете рассказать о своем учителе Сергее Бондарчуке?

– Сергей Фёдорович для меня царь и Бог, хотя и говорят, не сотвори себе кумира. Самое главное, чему он нас учил, – отличать духовное от бездуховного. Перед каждым эпизодом он всегда говорил: «Прежде чем сыграть роль, спросите себя – ради чего вы ее играете?» Он заставлял нас отдаваться своему делу всей душой. Поэтому наш кинематограф всегда брал сердцем, чувством, которое современное кино заменило на прибыль.

– А поработать с ним удалось?

– К счастью, да. В «Борисе Годунове» я играл Семёна Годунова. Про атамана Белесого в «Тихом Доне», который он снял перед самой смертью, мы уже вспоминали. На съемках этого фильма произошел занятный случай. Мы снимали сцену, где перед расстрелом красноармейцев я прошу оркестр сыграть «Боже, царя храни». У них там что-то не выходит, и я должен рявкнуть на них матом. Пытались перевести эту фразу на английский. Ну никак. Колорит теряется (сме ется). И тогда Бондарчук говорит: «А это пусть останется на русском». И я как дал: по всей степи мат разнесся. Вокруг станичники стали собираться: «Вот это по-нашему! Вот бы еще один дубль!..»

– Вы часто играете людей мужественных, верой и правдой служащих своему Отечеству. Надо ли быть актеру таким же, как его герой, или достаточно надеть маску?

– Всё, что есть в актере, – его мировоззрение, отношение к своему герою и так далее – на экране это всегда видно. Зрителя не обманешь, он видит, что артист не вложил душу в свою игру, а просто «отбыл номер». Что касается меня, я всегда отдавался своему делу на все сто. У меня с детства был яркий пример – мой отец. После войны он был назначен заместителем председателя горисполкома Минска. При этом мы впятером еще долгое время жили в бараке на девяти метрах. Когда мать, наконец, сходила к председателю исполко ма, то узнала, что отец за это время успел отказаться от пяти квар тир в пользу нуждающихся!.. Только после этого мы переселились в двухкомнатную квартиру.

– В профессии актера может случиться так, что сыграл в ста фильмах, но «в десятку» не попал. Ваша творче ская «десятка» – роль Алексея Могилова в «Государственной грани це». Каково было однажды проснуться знаменитым?

– И радостно, и ужасно! На улицу нельзя было выйти! Ни очки, ни кепка, закрывающие три четверти лица, не спасали. Берешь такси, хочешь расплатиться – водитель ни в какую. «Как, – говорит, – я приеду в парк и скажу, что с Могилова деньги взял?» Но, по правде, были и положительные стороны – мог открыть дверь любого кабинета! Но только для других – для себя, думал, еще успею. Не успел – перестройка, V съезд...

– Как тогда проходил, как сейчас бы сказали, кастинг?

– Всё началось с того, что Сергей Фёдорович, спа сибо ему, разрешил мне сниматься еще на 1-м курсе ВГИКа. Поэтому к началу съемок «Государственной границы» в моем багаже уже было несколько ролей.

Первая проба, которая проходила на киностудии «Беларусь-фильм», была на Гамаюна, которую в итоге блистательно сыграл Саша Денисов. Когда меня почти уже утвердили, в дело вмешался Председатель КГБ СССР Ю.Андропов – он курировал фильм. После просмотра проб он, указав на меня, сказал: «На Могилова». Сказано – сделано...
 
Обидно было – жуть. Мне роль Гамаюна казалась ключевой. Однако когда прочитал сценарий дальнейших серий, обида прошла. Позже выяснилось, что Юрий Владимирович, в отличие от артистов, знал обо всех задумках Алексея Нагорного и иногда вносил свои коррективы.

– Вам приходилось лично встречаться с Андроповым. О чём говорили?

– Про жизнь, о кино, о поэзии... Оказалось, председатель КГБ пишет замечательные стихи. На самом деле он говорил мало, больше слушал – разведчик. Иногда мы затрагивали тему о положении в нашей стране. Юрий Владимирович видел, что реформы назрели. И, став генераль ным секретарем, он их начал. Но...

– По сценарию Могилов героически погибает. Не хотелось?

– Конечно нет. Работа над фильмом была настолько интересна и увлекательна… Но... умер Нагорный, и сценарий изменили. Ведь изначально мой ге рой должен был дослужиться до генерала армии и принять участие в событиях на Даманском.

– А что произошло во время награждения премией КГБ?

– По просьбе председатель КГБ СССР Виктора Михайловича Чебрикова после вручения диплома и медали я прочитал только что написанные строчки:

Сколько душ загублено.
Сколько леса свалено. Поминая Ленина,
пили мы за Сталина. Кукурузой хвастались.
И на стол с ботинками. А потом всё вылилось
не одной слезинкою. С совестью молчали мы
и в ладоши хлопали. Сколько душ мы пропили,
сколько дел прохлопали...

В зале повисла долгая пауза. И только когда Чебриков захлопал, за ним уже зааплодировал весь зал.

– Сейчас стало модно снимать продолжения советских филь мов. Есть вероятность того, что на экранах вновь появятся герои сериала «Государственная граница»?

– Идея есть... но появится ли возможность?..

– Какое значение в вашей жизни имеет медицина?

– Огромное! Я благодарен врачам за спасение от двусторонней пневмонии, за помощь после получения многочисленных травм, свя занных, в том числе, и с творческим процессом. Считаю, если бы мы слуша лись врачей, мы бы были более счастливы. Ведь счастье – это здоро вье! Медицина должна быть совестливая. Когда есть врач, которому ты доверяешь и можешь разговаривать с ним на одном языке, тогда творятся чудеса!

Беседу вел
Александр КЛИМАЙ,
врач,
член Российского союза
профессиональных литераторов.