Сергей ЕОЛЧИЯН: Хирург, как и шахматист, должен продумывать стратегию действий

Когда-то в древности люди с обезображенным от полученной травмы лицом, становившимся вечным клеймом, искали спасения в Индии, в храме жрецов касты коомас, владевшей, как они верили, секретом создания «нового лица». Считалось, что только здесь можно было восстановить нормальный облик. В наши дни такой храм – это известный во всём мире НИИ нейрохирургии им. Н.Н.Бурденко. А один из служителей этого храма – признанный специалист в области пластической и реконструктивной нейрохирургии, старший научный сотрудник института Сергей Еолчиян. Сегодня он – гость «Медицинской газеты» и отвечает на вопросы нашего корреспондента.



– Сергей Азнивович! Насколько мне известно, в юности вы очень увлекались шахматами, могли стать мастером, а возможно, и гроссмейстером. Вам прочили большое будущее за доской все тренеры, которые с вами занимались, в том числе международный гроссмейстер Владимир Багиров и мастер Александр Шакаров – один из наставников Гарри Каспарова. Но вы всё же выбрали иное поприще – стали медиком. Почему?

– Действительно, в школьные годы я мечтал стать большим шахматистом, с увлечением играл на турнирах и даже был чемпионом Баку, где я тогда жил, среди юношей. И кто знает, как сложилась бы моя судьба, если бы не тяжёлая болезнь отца. Ему сделали сложную операцию, и он, к счастью, поправился. И это произвело на меня такое сильное впечатление, что я решил стать хирургом. Поэтому, хоть я и любил очень шахматы и продолжал отдавать этой игре немало времени, но посвящать ей жизнь уже не собирался. Знал – моё будущее связано с медициной.


– А нельзя было хотя бы на каком-то этапе совмещать врачебную практику с шахматами?

– Такое редко кому удавалось. Да, чемпион СССР 1927 г. Фёдор Богатырчук был известным рентгенологом, полковник медицинской службы Николай Головко – мастером спорта, так же, как и профессор Соломон Розенталь – первый чемпион Белоруссии по шахматам. Но это – исключение, да и времена были другие. Большие шахматы, особенно сейчас, требуют полной отдачи, так же, как и медицина.


– А есть ли параллели между занятиями шахматами и медициной?

– Определённые параллели, безусловно, можно провести. Ведь шахматы, по известному определению Михаила Ботвинника, это сплав науки, искусства и спорта. А медицина, точнее хирургия, – это и наука, и искусство. Недаром о хорошем хирурге говорят, что у него искусные руки. Но если продолжить параллели, то можно сказать, что опытный хирург, так же, как и классный шахматист, должен продумать стратегию действий, чтобы победить своего противника – болезнь. Добавлю, что любая операция, как и шахматная партия, состоит из трёх частей – начало (дебют), середина (миттельшпиль) и конец (эндшпиль). И успех операции зависит от того, насколько умело и точно проведена каждая из них. Ну и конечно, хирурга роднит с шахматистом то, что и ему приходится быть готовым к любым неожиданностям, возникающим только не на шахматном, а на операционном столе. Как писал Дидро, шахматы – это пробный камень человеческого ума. А острый ум, способность анализировать и быстро оценивать сложную ситуацию – неотъемлемые качества настоящего хирурга. И ещё он обязан бороться во время своей «партии» до конца, как бы трудно она ни складывалась.


– Вернёмся к тому моменту, когда вы сделали жизненный выбор, решили стать медиком…

– Да. Родители, педагоги по профессии, одобрили мой выбор, и в 1973 г. я поступил в медицинский институт в Баку. Кстати, такой вот любопытный факт. Из-за вступительных экзаменов я вынужден был отказаться от поездки в составе сборной Азербайджана на Всесоюзные юношеские игры, и вместо меня в команду впервые включили 10-летнего Гарри Каспарова, который именно тогда обратил на себя внимание специалистов и получил приглашение в заочную школу Михаила Ботвинника, где занимались наиболее талантливые юные шахматисты страны. Возвращаясь к медицине, скажу, что по моим стопам пошла позже и моя сестра – Мелинэ, которая, окончив мединститут, стала врачом функциональной диагностики. Моя жена Ирина тоже связана с медициной, она – врач-невролог.


– Из Баку ваш путь лежал в Донецк…



– Да. Я проработал 6 лет в этом украинском городе горняков, в клинике нейрохирургии Донецкого мединститута. Здесь я сделал первые свои операции и приобрёл практические навыки. В 1986 г. я переехал в Москву, с 1988 г. после прохождения конкурса начал работать в НИИ нейрохирургии им. Н.Н.Бурденко, и уже четверть века работаю в этом, одном из самых авторитетных и престижных медицинских центров страны. Между прочим, во время Великой Отечественной войны (и в послевоенные годы) его называли в народе «черепно-ремонтной мастерской», потому что именно здесь располагался госпиталь для раненых в голову и позвоночник.

– Вы – член Российской, Европейской и Всемирной организации нейрохирургов, действительный член Общества пластических, реконструктивных и эстетических хирургов России, член Международной ассоциации остеосинтеза, лауреат Премии Правительства РФ в области науки и техники, которой удостоены за разработку и внедрение реконструктивных операций при дефектах и деформациях черепно-лицевой области. Коллеги часто называют вас новатором. 14 лет назад вы первым в России стали совмещать нейрохирургию, челюстно-лицевую, а также пластическую хирургию. Что заставило вас прийти к такому совместительству?



– Обычно пострадавшим, которые получили сочетанную черепно-мозговую травму и травму лицевого скелета (чаще всего это случается при дорожно-транспортных происшествиях), последовательно занимались разные специалисты в разных клиниках, при этом каждый из них решал свою узкую задачу. Это было неэффективно. Требовался междисциплинарный подход к ведению таких пациентов и хирургическое лечение, интегрирующее нейрохирургические методики, краниофа-циальные и пластические техники. Для этого потребовалось освоить смежные хирургические специальности. Это позволило мне разработать методики операций для комплексного хирургического лечения посттравматических дефектов и деформаций черепа, орбиты и лица. Они утверждены Министерством здравоохранения РФ в качестве стандартов в области нейрохирургии и челюст-но-лицевой хирургии и вошли в перечень высокотехнологичных операций, которые применяются сейчас в ведущих медицинских учреждениях страны и соответствуют принятым международным стандартам. Это позволяет проводить в институте совместные реконструктивные операции с ведущими краниофациальными хирургами из клиник Европы и США для обмена опытом и освоения новых методик.


– Рассказывают, что эти операции сложны и длительны, требуют физической выносливости…

– Лёгких операций, как известно, не бывает. Средняя продолжительность реконструктивного вмешательства составляет 7-9 часов, но, в зависимости от его сложности и объёма, может занимать и гораздо больше времени. Чтобы выполнить такую операцию, нужно действительно быть в хорошей физической форме.


– Много лет назад, когда я, как и вы, жил в Баку, замечательный бакинский травматолог профессор Лев Ефимович Франкенберг, которого я часто видел в выходные дни играющим в теннис, несмотря на свои 70 с лишним лет, так объяснил мне своё присутствие на корте: «Понимаете, Валерий. В больнице за неделю видишь столько страданий тяжелобольных, что ужасно устаёшь морально и обязательно нужна разрядка в свободное время. Я нахожу её здесь, с ракеткой в руках, которая помогает и физическую форму поддерживать». А где вы находите разрядку? Может быть, за шахматной доской?

– Нет, в шахматы я играю сейчас довольно редко, хотя и слежу внимательно за шахматной жизнью, болею за российских гроссмейстеров, которые, к сожалению, редко радуют нас в последнее время большими успехами. Нет новых Ботвинника, Смыслова, Таля, Петросяна, Спасского, Карпова, Каспарова… Вот и чемпионом мира совсем недавно стал «вундеркинд» из совсем не шахматной страны – 23-летний норвежец Магнус Карлсен, с которым, кстати, занимался одно время Гарри Каспаров. А что касается столь необходимой разрядки – мне её дают прогулки в лесу и посещение бассейна в выходные дни. Я люблю плавать.


– Какой период в вашей работе был самым напряжённым, волнительным, связанным с особыми переживаниями?



– Это был декабрь 1988 г. , когда случилось страшное землетрясение в Армении. Группа сотрудников НИИ нейрохирургии им. Н.Н.Бурденко из 50 человек (нейрохирурги, анестезиологи-реаниматологи, операционные сёстры) во главе с директором Александром Николаевичем Коноваловым и руководителем отделения нейротравмы Александром Александровичем Потаповым вылетела в Армению на помощь местным медикам. Я тоже был в составе этой группы. Две недели мы провели в ереванских больницах, куда привозили пострадавших. Оперировали их на месте, готовили для отправки в Москву, собирали архив данных для последующей обработки и научного анализа. Всеми сотрудниками была проделана очень большая работа.


– Среди ваших пациентов есть и россияне, и жители разных городов бывшего Советского Союза…

– Действительно, в наш институт приезжают со всех концов России и ближнего зарубежья, нередко по направлению коллег-нейрохирургов, с которыми нас не разделили новые границы. Ко мне, например, нередко обращаются пациенты из Донецка, где я начинал свою врачебную карьеру. Один недавний случай был особенно примечательным. Родители привезли на консультацию девочку, Сашу М., у которой было очень опасное заболевание, грозившее полным параличом. Я осмотрел ребёнка и, учитывая характер патологии, направил её к своему коллеге – прекрасному нейрохирургу, лауреату премии «Призвание» Алексею Шкарубо. Операция прошла успешно, Саша не только сохранила способность ходить, но и продолжила заниматься спортивной гимнастикой, где добилась впечатляющих успехов. А вот приехавших из Чечни девочек-двойняшек с последствиями тяжёлой черепно-мозговой травмы я оперировал сам. Всё прошло благополучно. Об этом случае мне напоминает фото, сделанное в больничной палате уже после операции, на котором изображены вместе со мной мои смеющиеся маленькие пациентки, чьи счастливые улыбки – лучшая награда для врача.


– Вы, Сергей Азнивович, для них и для многих, многих других, избавленных с вашей помощью от тяжёлого недуга, – тот самый добрый Доктор Айболит, который, говоря словами Корнея Чуковского, «всех излечит, исцелит». Спасибо за беседу и успехов вам в нелёгкой борьбе за здоровье людей.

– Спасибо!


Беседу вёл Валерий АСРИЯН.