Тайна гения Эйнштейна

   Утром 18 апреля 1955 г. патологоанатом больницы в Принстоне Томас Харвей извлёк головной мозг скончавшегося там накануне Альберта Эйнштейна. Он произвёл самую главную в своей жизни аутопсию, считая необходимым сохранить его для исследования — пусть не современниками, то потомками. Но тайна гения Эйнштейна продолжает завораживать и остаётся предметом научных споров сегодня не меньше чем 60 лет назад.
 

   Каждую весну в Национальном музее здравоохранения и медицины, что под Вашингтоном, вот уже пятнадцатый год проводится т.н. Неделя изучения мозга. В её рамках приглашённые специалисты читают лекции и обсуждают с посетителями всё, что связано с нейрофизиологическими основами умственной деятельности человека. Это более чем своевременно и уместно — ведь именно здесь находится большинство из 240 сегментов, на которые Харвей препарировал мозговые ткани Эйнштейна.
 

   Чтобы взглянуть на них в преддверии годовщины смерти великого физика и 100-летия его общей теории относительности широкой публике открыли доступ в специальное помещение, где они хранятся. Должно быть, не одному мне там пришла в голову простая мысль — вот этим крошечным кусочкам бывшей живой материи мы обязаны большей частью наших сегодняшних представлений о времени, пространстве и мироздании в целом.
 

   Остальные образчики тканей мозга Эйнштейна вместе с копиями сделанных под разным углом фотографий его полушарий Харвей в 1980-х гг. передал ряду специалистов и научных институтов по своему усмотрению. С тех пор исследователи без устали замеряли их и вычисляли возможное количество в них нейронов, плотность и глубину извилин, пытаясь определить малейшие отличия от структуры мозга у других людей и тем самым обнаружить истоки интеллекта Эйнштейна.     
 

   Надежде, что посмертное изучение мозга может помочь разгадать секрет необычайной одарённости обладателя, не одна сотня лет. Среди удостоившихся этой участи, например, великий математик Карл Фридрих Гаусс, американский поэт Уолт Уитмен и Владимир Ленин. В XIX веке учёных раздирал спор о том, коренится ли умственная мощь в анатомии, или за ней стоит некая нематериальная сила типа бессмертной души.
 

   Этот водораздел философского свойства существует поныне. Одни считают, что развитость того или иного участка мозга соответствует наличию определённой способности. Другие полагают, что такой подход не более чем френология — бытовавшая в позапрошлом столетии лженаука, связывавшая психические свойства индивида с рельефом поверхности его мозга и черепа. Эпитет этот до сих пор довлеет над исследованиями с помощью функциональной магнитно-резонансной томографии, которая стремится установить связи между умственными процессами с теми или иными участками коры мозга, измеряя сиюминутные изменения в притоке к ним крови.
 

   Все, кто брался за изучение предмета превосходно сознавали на сколь зыбкую и чреватую противоречиями почву они вступают. Тем не менее, они как один верили, что им удастся достичь успеха.
 

   В 1985 г. невролог Мариан Даймонд из университета Калифорнии в Беркли обнаружила присутствие в мозге Эйнштейна необычно большого числа нейроглийных клеток (glia). Эти клетки обеспечивают поддержку «мыслительным» нейронам в левой теменной доле, которая участвует во всём, что связано с пространственной ориентацией и вычислениями. Даймонд сделала вывод, что их обилие у Эйнштейна могло обусловить концептуальную силу его мышления. Однако 7 лет спустя японский исследователь из Осаки связал тот же самый факт с подозревавшейся у него в детстве дислексией, т.е. трудностями в овладении навыками чтения.
 

   В 1999 г. канадский невролог Сандра Уайтелсон сообщила о необычной плотности складок и морщин тканей в теменных долях мозга учёного, предположив, что они могли образоваться в более раннем возрасте чем обычно. Она задалась вопросом — не это ли обстоятельство имело отношение к его ярко выраженной способности мыслить пространственно, визуально и через математические формулы? Сам Харвей в статье, написанной в 1996 г., впрочем, предположил, что оно объясняло всего лишь более высокую скорость соединений между нейронами.
 

   В 2013 г. специалист по сравнительной антропологии Дина Фальк из университета Флориды подробно описала в журнале Brain  строение мозга Эйнштейна, опираясь на изучение снимков, сделанных Харвеем, и обратила внимание на ряд любопытных черт. Например, на то, что он обладал выпуклой складкой в форме греческой буквы омега в зоне, отвечающей за движения левой руки. Подобное, по ее утверждению, особенно часто встречается у музыкантов, играющих на скрипичных инструментах. А Эйнштейн как раз отличался незаурядной игрой на скрипке.
 

   Дальше становилось ещё интереснее. Часть зоны, управляющей речью, - т.н. центр Брока в глубине третьей лобной извилины левого полушария - была необычно уплотнена, а участки, контролирующие лицевые мышцы вокруг рта увеличены (невольно воскрешая ассоциацию со знаменитым фото Эйнштейна с далеко высунутым языком). Д.Фальк отметила и неординарную извилистость в лобных долях, которые, как считается, вовлечены в формирование абстрактного мышления. Правая верхняя теменная доля, куда поступает визуальная и пространственная информация также выделялась увеличенным размером. Логично вставал вопрос — не отсюда ли проистекали мысленные эксперименты Эйнштейна и его способность визуализировать искривление пространства-времени?
 

   - Доказать это нет никакой возможности и мы не стали заниматься этим, - вспоминает Фредерик Лепор, соавтор исследования Фальк. - Мы только констатировали факты и вывели заключения. При весе в 1230 грамм мозг Эйнштейна не выделялся среди обычных, но при ближайшем рассмотрении безусловно отличался от мозга среднестатистического человека и, возможно, это определило то, почему он стал гением эпохи.
 

    Профессор психологии из университета Пэйс в Нью-Йорке Теренс Хайнс, однако, решительно возражает.
 

   - Чепуха это всё, - сказал он. - Если вы заранее знаете, что кто-то наделён незаурядным умом, вы непременно сможете найти подтверждение тому в микроскопических особенностях анатомии его мозга. Такой априорностью в научном подходе пронизана вся литература на данную тему.
 

    В недавней статье Хайнс подверг уничтожающей критике целых девять исследований на тему мозга Эйнштейна, начиная с работы Даймонд.
 

   - Её исходный тезис о нейроглийных клетках исполнен той же предвзятости, - утверждает он. - А повышенная плотность нейронов с равным успехом отмечалась у шизофреников, что, кстати, делает весьма сомнительной и ценность замечаний Харвея. То, что Эйнштейн в детстве страдал дислексией, отнюдь не является бесспорно установленным фактом. А Фальк не явила доказательств, что обнаруженная ею необычно сложная конфигурация отдельных извилин есть нечто большее чем случайная вариация.
 

   Скепсис Хайнса разделяет английский психиатр Лена Паланьяппан из Ноттингема, предостерегшая против суждений на основе степени извилистости полушарий мозга.

   - Если сравнивать эту черту у представителей различных животных, то наличие большего количества извилин, конечно, сигнализирует о большем интеллекте. Однако никто ещё не доказал такую взаимосвязь применительно к современному человеку как биологическому виду.

 

    Некоторые сомнения, впрочем, вызывает и сам метод препарирования тканей, применённый Харвеем. Гарвардский профессор физиологии Марк Бёрк считает, что патологоанатом был недостаточно систематичен в проведении аутопсии мозга Эйнштейна, и потому сохранённые им сегменты не могут служить материалом для обоснованных научных выводов.

 

   - Но даже если бы мозг сохранился целиком в неприкосновенности или каким-то чудом ожил, мы всё равно не смогли бы выявить истоки гениальности Эйнштейна и она осталась бы тайной для нас, - считает Бёрк. - И, может быть, это только к лучшему.
 

Том ЗАЙЦЕВ,

журналист.

Вашингтон.