Распад – ещё не значит трагедия

75 лет назад была казнена одна из первых женщин-психоаналитиков Сабина Шпильрейн

Она родилась в богатой еврейской семье коммерсанта, энтомолога по образованию и впоследствии купца 1-й гильдии Нафтули Мойшевича (Николая Аркадьевича) Шпильрейна (1856—1938) и его жены, стоматолога  Евы Марковны (1863—1922). У Шпильрейнов было две дочери – Шейвэ (Сабина) и Эмилия и трое сыновей - Ян, Исаак, Эмиль. Отец практиковал весьма суровое домашнее воспитание. В определенные дни недели в семье следовало говорить только на немецком, французском или английском языках (а еще были еврейский, польский,  русский). Нарушения влекли за собой физические наказания, часто – жестокие. Кодекс прочих требований тоже исполнялся в тоталитарной стилистике. Однако все дети свободно владели несколькими языками, успешно учились, много читали, занимались музыкой. В 1890 г. Сабину определили в варшавский фрёбелевский детский сад, где она воспитывалась в течение пяти лет.

Девочка со странностями

А Сабина была одаренной девочкой, к тому же - со странностями, что беспокоило ее родителей, сложные отношения с которыми вызывали их возраставшую озабоченность. В 13-летнем возрасте она пыталась утопиться, в 15 лет – дралась с матерью и отказывалась от еды, протестуя против тирании родителей (позднее К.Г. Юнг квалифицировал отца и мать Шпильрейнов как  истериков), желая обозначить собственное «Я» именно там, где это ей запрещалось. Самый простой протест – нигилистическое поведение (действие рождает противодействие не только в классической физике), и оно проявлялось у Сабины достаточно разнообразно.

После смерти 10 октября 1901 г. шестилетней сестры Эмилии симптоматика Сабины обрела и вовсе тревожащий родителей характер. Жесткий репрессивный диктат домашнего воспитания вновь и вновь пытался преодолевать делинквентное поведение девочки, но никакую пружину нельзя сжимать бесконечно. Когда выяснилось, что это все же психическое расстройство, отец решил отправить дочь на лечение. Лишь в 1904 г., после того как Сабина, несмотря на постоянно подчеркиваемую ею «глупость учителей» и свою нелюбовь к школярству, окончила 8 классов Екатерининской женской гимназии Ростова-на-Дону с золотой медалью, отец решил поместить ее в санаторий  Геллера в Интерлакене (Швейцария). Здесь девушка пробыла всего месяц, успев продемонстрировать обширный репертуар разнообразных выходок и, к облегчению медицинского персонала, вскоре была переведена в другое лечебное учреждение.

17    августа 1904 г. Сабина c диагнозом «психотическая истерия» поступила в клинику Бургхёльцли (Цюрих), которой руководил Э. Блейлер. Лечащим врачом девушки стал К.Г. Юнг. Случай Сабины показался ему подходящим для применения психоаналитических идей. В истории болезни, почти полностью заполненной Юнгом, подробно изложены анамнез и симптомы пациентки (ночные страхи, головные боли, тики, обманы восприятия, депрессия, истерические припадки). Заболевание, по-видимому, было связано с наследственностью, а также – с особенностями детства (сложное сексуально окрашенное отношение к отцу, физически наказывавшему детей; конфликты с матерью; ранний интерес к сексуальным аспектам жизни; влюбленность в дядю-врача и учителя истории; смерть сестры; мысли о смысле жизни и смерти; размышления о самоубийстве и его попытки…) Поведение Сабины в клинике не было примерным: регулярные стычки с персоналом, обусловленные отнюдь не только ее болезненным состоянием, но часто и простыми капризами; несколько демонстративных попыток суицида и пр.

Юнг реконструировал анамнез Сабины, ища в нем причину ее симптомов. Он использовал модифицированный им ассоциативный тест Ф. Гальтона, чтобы выявить бессознательные эмоционально заряженные переживания пациента, регистрируя ответные реакции на определенные лексемы. Для Шпильрейн этим скрытым комплексом оказался образ жестокого отца, по отношению к которому Сабина «проявляла любовь с болью», сопровождавшуюся мазохистскими эротическими фантазиями. По мысли Юнга, врачу следовало заместить в ее сознании образ отца, позволив подавленному подсознательному желанию выйти наружу и таким образом быть преодоленным. Психоанализ оказался эффективен. К июню 1905 г. курс, в основном, был завершен. Не обладавший тогда большим психоаналитическим опытом Юнг, получил и иной результат: пациентка влюбилась во врача. Произошло то, что в психоанализе называется «трансфер». Уже до потенциального (но так и не случившегося) зачатия Сабина назвала виртуального сына Зигфридом. Согласно ее романтико-мистическому настрою, он должен был воплотить лучшие черты национальностей отца и матери. В этом Зигфриде она была готова раствориться без остатка.

В спираль долгого трансферного романа Шпильрейн и Юнга были вовлечены родственники, друзья и коллеги врача из нескольких стран. Анонимки, пересуды, переписка, обвинения, оправдания, слухи... Из-за скандала Юнгу пришлось покинуть кафедру и клинику. Наконец, все пришло к приемлемому для сторон уровню. Спустя некоторое время Юнг и Шпильрейн возобновили переписку.

  Знакомство с Фрейдом

В июне 1905 г. Сабина поступила на медицинский факультет университета в Цюрихе. От отца она получала 300 франков в месяц – сумму, сопоставимую с жалованием доктора Юнга. Во время учебы девушка специализировалась по психотерапии, психоанализу и педологии, работая над темами, предложенными Э. Блейлером и К.Г. Юнгом, под их научным руководством.

Продолжая амбулаторное лечение Шпильрейн до 1909 г., Юнг обсуждал этот клинический случай в переписке с З. Фрейдом, в которой она вначале фигурировала как анонимная пациентка, затем «больная из России», и, наконец, обрела ник «Малышка». В 1909 г. она сама вступила в переписку с Фрейдом, что усложнило его непростые взаимоотношения с Юнгом.

По окончании университета  Шпильрейн подготовила дипломную работу «О психологическом содержании одного случая шизофрении», где писала о том, что психически больные люди избегают сексуальных взаимоотношений, так как в их представлении они связаны со страхом распада. В прикосновении к другому шизофреники видят угрозу утраты своей целостности. Из-за этого может формироваться бред, в котором реальные отношения заменяются патологическими. Размышления об утрате собственного «Я» стали ключевыми для дальнейших исследований Шпильрейн, научным руководителем которой был Юнг. Тема утраты-обретения «Я» получила новое звучание – с учетом изменившегося клинического и социального статусов Шпильрейн.

Исследуя шизофрению, она увидела диалектику психических процессов, зафиксировав отдельные компоненты этой болезни. Ее идеи о двойственной природе сексуального влечения; замене внешнего мира - внутренним; отказе от настоящего с уходом в прошлое; сопряженности элементов сновидений, психотики и мифов привлекли внимание психоаналитического сообщества. В мае 1911 г.  Шпильрейн была удостоена степени доктора медицины. Спустя некоторое время она опубликовала работу по теме диплома в журнале, редактируемом Юнгом.

Вскоре состоялось знакомство Сабины с Фрейдом. 11 октября 1911 г. она была принята в Венское психоаналитическое общество. В письме к Юнгу на следующий день после этого события Фрейд отметил: «Она нашла, что я вовсе не такой злой, каким она себе меня представляла», исподволь укоряя адресата намеком на то, что это мнение, безусловно, было сформировано не без косвенного участия Юнга.

«Деструкция как причина становления»

25 ноября 1911 г. на заседании Психоаналитического общества Вены Шпильрейн выступила с докладом «Деструкция как причина становления», предвосхитив поздние идеи Фрейда, обозначив садистский компонент сексуального влечения как деструктивный. Идея доклада состояла в том, что любое изменение предполагает разрушение исходного статуса. Сексуальный инстинкт состоит из антагонистических факторов - не только становления, но и разрушения, и некоторые его компоненты сопряжены со смертью. При этом деструкция может давать и позитивный результат, становясь триггером социального прогресса и культурного развития. В распаде всегда можно найти основания для творческого становления. Шпильрейн сделала вывод о том, что деструкция собственного «Я» является причиной развития новых социальных форм. Наиболее ярко негативные компоненты сексуальности проявляются у невротиков и отчасти могут быть преодолены. Эти представления о деструкции и природе сексуальности не совпадали с догмами психоанализа.

Спустя некоторое время Фрейд писал Юнгу: «Она очень талантлива; во всем, что она говорит, есть смысл; ее деструктивное влечение мне не очень нравится, потому что мне кажется, что оно личностно обусловлено. Она выглядит ненормально амбивалентной». Доклад был переработан в статью «Деструкция как причина становления» (опубликована в 1912 г.), его основные идеи были подкреплены многочисленными и разнообразными биологическими, психологическими, психоаналитическими и иными примерами.

В Вене Шпильрейн познакомилась с некоторыми психоаналитиками из России, в том числе с Павлом Шефтелем, за которого вышла замуж 1 июня 1912 г. В течение нескольких лет Шпильрейн-Шефтель работала в немецких, швейцарских и австрийских центрах у Э. Блейлера, К. Бонгёффера; занималась психоанализом у К.Г. Юнга и З. Фрейда; исследовала мифологию и теорию искусства; работала врачом-педологом у Э. Клапареда.

Шарика нет…

После октябрьского переворота 1917 г. в России дом и имущество Шпильрейнов были конфискованы. Материальное положение Сабины ухудшилось. К тому же, несмотря на научное признание, она все чаще ощущала внутреннюю неудовлетворенность. Ведь поиск своего «Я», все же, видимо, следует осуществлять не в области мнений близлежащего социума, а в собственной психике, респондирующей на любые альтернативные попытки – тревогами, депрессиями, неконструктивной рефлексией… Да и новый швейцарский закон сделал невозможным продление разрешения на жительство лицам русской государственной принадлежности. Фрейд рекомендовал Шпильрейн работу в одном из ведущих психоаналитических центров Берлина. Но ей было интересно попробовать новые пространства: в Берлине ее ожидало бы все то же, что уже не приносило сугубого удовлетворения. Эта схема лишь укореняла амбивалентность ее бытия: шарик, вроде бы, есть – ее статьи и идеи получили признание, но, в то же время, шарика нет: являются ли научные статьи – сутью личности, аутентичным «Я»?

В 1922 г. в Ростове умерла мать Сабины, заканчивал учебу младший брат Эмиль, отец служил в Наркомземе и системе Ликбеза. Братья Ян и Исаак, получив образование в Европе, работали в Москве и звали ее к себе, говоря о грандиозности перспектив научной деятельности. После перерыва, вызванного войной и революцией, в Советской России под патронатом Л.Д. Троцкого консолидировались сторонники психоанализа. С 1922 г. под редакцией профессора И.Ермакова здесь издавалась Психологическая и психоаналитическая библиотека; в 1923 г. был организован Детский дом-лаборатория «Международная солидарность», где воспитывались дети высокопоставленных советских чиновников, в т.ч., сын Сталина; созданы Государственный Психоаналитический институт, Русское Психоаналитическое Общество, основатели которого (И.Д. Ермаков, Ю.В. Каннабих, О.Ю. Шмидт) сотрудничали с зарубежными и российскими психоаналитическими центрами (Петроград, Одесса, Харьков, Киев, Ростов, Казань…) Шпильрейн решила вернуться, предполагая использовать психоаналитический опыт в совершенно новых, прежде невиданных условиях; ведь, как она сама считала, деструкция устоявшегося статуса имеет шанс стать триггером социального развития. В письме к Шпильрейн (9 февраля 1923 г.) Фрейд одобрил ее решение.

В 1923 г. Сабина вернулась в Россию. Ее муж был врачом в Ростове-на-Дону, она поселилась в Москве.

В списке сотрудников Государственного психоаналитического института и Детского дома-лаборатории в первой половине  1924 г. числился лишь один штатный сотрудник – Сабина Шпильрейн. Она вела амбулаторный прием, консультировала, читала спецкурс «Психоанализ подсознательного мышления», вела семинар по детскому психоанализу, участвовала в медицинских заседаниях сотрудников института и работе Русского психоаналитического общества.

В 1924 г. у Павла Шефтеля вне брака родилась дочь. Семейные проблемы заставили С. Шпильрейн вернуться в Ростов-на-Дону, где она работала врачом поликлиники (психотерапевт, психоаналитик, педолог).

14 августа 1925 г. решением СНК РСФСР Государственный психоаналитический институт был ликвидирован. Перспективы психоанализа в СССР становились все более определенными в своей безысходности.

27 июля 1930 г. было ликвидировано Русское Психоаналитическое Общество. Тем не менее,  Шпильрейн продолжала аналитическую работу, опубликовав в 1931 г. статью о детских рисунках, сделанных с открытыми и закрытыми глазами. Это была ее последняя публикация. Астероид приземлился. В 1932 г. был ликвидирован журнал «Педология». Давление на эту науку завершилось в 1936 г. репрессиями, начало которым было положено Постановлением ЦК ВКП(б) «О педологических извращениях в системе Наркомпросов». В 1935 г. НКВД арестовал профессора  И.Н. Шпильрейна. В 1937 г. умер П.Н Шефтель (существует версия о его самоубийстве, совершенном из опасения ареста). В 1937 г. еще двое братьев Сабины - член-корреспондент АН СССР Я.Шпильрейн и доцент Э.Шпильрейн были арестованы, пропав в советских лагерях.

Дочь Шефтеля, познакомившаяся с Сабиной Николаевной осенью 1937 г., вспоминала, что эта 52-летняя женщина выглядела сутулой старушкой в старой черной юбке до земли и в ботинках «прощай, молодость». В памяти подруг дочери она тоже осталась худой, маленькой, некрасивой седой старушкой, обычно сидевшей в углу дивана.

…Летом 1941 г. старшая дочь Сабины Рената, учившаяся в музыкальном училище при Московской консерватории по классу виолончели, приехала на каникулы в Ростов-на-Дону, оставшись в городе, когда началась война.  Шпильрейн отказалась эвакуироваться, не поверив в сообщения о зверствах оккупантов. Может быть, носители немецкого языка – языка ее детства, юности, ее любви и ее науки, языка Гете, Фрейда и Юнга, языка «Песни о Нибелунгах», представлялись ей иначе, нежели они выглядели в реальности, а сообщения Совинформбюро она посчитала пропагандой...

Ростов-на-Дону был оккупирован дважды. Первую оккупацию  (21-29 ноября 1941 г.) Сабина Шпильрейн и ее дочери пережили. До лета 1942 г. Красная Армия удерживала город, по-существу, расположенный в течение полугода в прифронтовой полосе. 24 июля 1942 г. фашисты вновь оккупировали Ростов, на этот раз сразу приступив к уничтожению его жителей. В последний раз ее видели в августе 1942 г.  в колонне евреев, которую нацисты гнали к Змиёвской балке – цепи оврагов на окраине города. Шпильрейн была вместе с дочерьми.

Шарик был, шарик порой даже взлетал, и вот – шарика нет…

В 2004 г. на месте казни доктора Шпильрейн была установлена мемориальная доска с надписью из ее завещания: «Я тоже была однажды человеком. Меня звали Сабина Шпильрейн».

Игорь ЯКУШЕВ,
Доцент Северного государственного медицинского университета
Архангельск