«Метки» Николая II

На каждом человеке прожитая жизнь оставляет свои следы. В прямом и переносном смысле. Часть из них можно отнести к «особым приметам» - это шрамы, татуировки. Такие две «метки» были и у Николая II, и обе связаны с посещением Японии в 1891 г. По традиции, после окончания образования наследник отправлялся в поездку по России, для того чтобы увидеть страну, которой ему предстояло править. Александр III решил расширить образование своих детей, и великие князья Николай и Георгий Александровичи были отправлены в кругосветное путешествие. Посещение Японии наследником могучей империи было воспринято там как необычайно важное событие. По свидетельству японских авторов, подобной торжественной встречи не устраивалось еще ни одному из европейцев.

Находясь в Японии, молодой цесаревич немало озадачил сопровождавших его японцев, когда заявил, что желает сделать татуировку. Дело в том, что в древние времена татуировка у японцев служила видом наказания. Более того, в 1872 г. был издан указ, запрещавший делать татуировки. Поэтому просьба цесаревича повергла сопровождавших его японцев «в полную растерянность». Кроме этого, они опасались, что родители цесаревича будут недовольны поступком сына. В конечном итоге было принято решение дать возможность цесаревичу сделать наколку, но держать это втайне.

Однако сведения просочились в газеты, и в одной из них появилось сообщение, что цесаревич «сделал на левой руке татуировку в виде дракона, каковую с удовольствием демонстрировал своим приближенным».

Впоследствии великий князь Константин Константинович Романов, командовавший Преображенским полком во время службы там цесаревича, упоминал: «На руке у него несколько ниже локтя заметили изображение дракона, художественно нататуированного в Японии». Так появилась первая «метка» на теле императора. Вторая «метка» появилась у цесаревича после покушения на его жизнь 11 мая 1891 г. Во время посещения одного из японских городов полицейский, стоявший в оцеплении, внезапно подбежал к цесаревичу и ударил его по голове саблей. От удара с головы Николая слетела шляпа. Покушавшийся вновь занес над ним саблю и еще раз ударил цесаревича уже по обнаженной голове. Наследник обхватив голову руками и побежал вдоль по улице. Следом за ним с обнаженной саблей бежал полицейский.

Все описанное заняло мгновения. Все были в шоке. Не растерялись только греческий принц Георгий и двое рикш, которые везли цесаревича, они сумели оказать ему действенную помощь. Георгий, догнав покушавшегося, ударил его тростью по голове, а один из рикш схватил того за ноги и повалил на землю.

Первую помощь цесаревичу оказал лейб-медик Рамбах, который сопровождал Николая в путешествии. Он промыл рану. Было много крови и воду меняли 4 раза. Японцы немедленно прислали лучших врачей, но их не допустили к Николаю. Все их просьбы осмотреть цесаревича встретили категорический отказ. Впоследствии оказалось, что орудием покушения была стандартная полицейская сабля с длиной лезвия около 58 см. Тем не менее наследник серьезно не пострадал. Ему были нанесены две раны на правой стороне головы. Одна из них была длиной около 9 см и достаточно глубока, поскольку проникла до кости. Впоследствии врач эскадры удалил с костной ткани тонкий слой площадью приблизительно 7 х 3 мм. Вторая рана была длиной 7 см. И кость в этом месте не была задета.

В Петербурге известие о покушении на наследника было получено в тот же день (понедельник, 29 апреля 1891 г. по старому стилю) поздно вечером. Посол России в Японии князь Барятинский сообщал, что «рана около 2 дюймов длины, кожа рассечена до кости. Опасности нет». Несколько позже пришла вторая телеграмма: «Цесаревич встал сегодня утром, проспав непрерывно 9 часов, температура и пульс нормальны, головных болей нет, ни на что не жалуется... повязка на ране не беспокоит... общее состояние очень хорошо». Цесаревич Николай Александрович, следуя привычке, зафиксировал случившееся в дневнике 29 апреля 1891 г.: «В это время я получил сильный удар по правой стороне головы, над ухом... Рамбах сделал первую перевязку и, главное, - остановил кровь». Позже, в письме к родителям, он писал об этом эпизоде: «И, держа саблю обеими руками, ударяет меня сзади по голове».

Это событие вызывало пересуды на протяжении многих лет. Многие хорошо информированные мемуаристы в 1896 г. упоминали «про головные боли, которыми страдает царь». Издатель «Нового времени» А.Суворин записал в декабре 1896 г.: «Говорят, что у государя головные боли, что на затылке образовалась шишка вследствие японского удара. Вздор. Государь сегодня был на охоте. Больной он не поехал бы». А.Извольский упоминал об этих слухах: «Говорилось, что умственные способности Николая II были ослаблены вследствие этого удара, но в действительности нет никакого основания для такого утверждения. Наоборот, император сам сказал мне, что после этого несчастного случая его перестали беспокоить частые головные боли, которыми он страдал с детства».

В противоположность этому утверждению М.Кшесинская вспоминала, что «след от нее остался у Наследника на всю жизнь, и он говорил, что у него бывают головные боли на этом месте». Ходили слухи и в социал-демократических кругах. Некто Антон Горемыка писал: «От удара у него образовался на голове нарост, который до сих пор причиняет ему великие мучения, так что он часто страдает головными болями, доводящими его почти до бешенства.

Правда, впоследствии проф. Павлову благодаря удачной операции удалось устранить нарост». В своей крайней форме слухи о последствиях ранения в Японии представлены в книге В.Обнинского: «Хотя, по-видимому, сотрясения мозга не последовало, но в черепной кости, слегка треснувшей от удара, началось разращение костного вещества. Процесс шел в обе стороны, и теперь Николай всегда испытывал в левой половине мозга давление, которое должно отразиться и на психических функциях. Продолжаясь годами, такой болевой эффект приводит к основательному расстройству или, во всяком случае, изменению интеллекта и нарушает психическое равновесие». Именно эти слухи активно муссировались в либеральной среде накануне революции.

Общепризнанным фактом является то, что у Николая II на правой стороне головы под волосами сформировалась костная мозоль. После вскрытия царского захоронения под Екатеринбургом и в процессе идентификации останков царской семьи отсутствие костной мозоли, сформировавшейся на месте ранения Николая, стало одним из веских аргументов противников захоронения останков погибших в усыпальнице Петропавловского собора. Во время проведения судебно-медицинской экспертизы в Республиканском центре судебно-медицинской экспертизы Российской Федерации этот вопрос был выделен особым пунктом. В официальной справке было зафиксировано, что «при условии получения повреждений, описанных в медицинском акте 1891 г., такие повреждения носили поверхностный характер и не могли сохраниться на черепе из-за того, что верхний слой черепа № 4 подвергся разрушению в результате неблагоприятных условий (воздействие серной кислоты, влаги и др.)».

Игорь ЗИМИН,
профессор.
С.-Петербургский государственный
медицинский университет
им. И.П.Павлова.