Великий хирург старой школы

«Надо было обладать необыкновенным чутьем и великим опытом, чтобы, не имея широких и прочных научных познаний, изобретать столь сложные операции и производить их с таким совершенством, как гениальный самородок Иоганн Фридрих Диффенбах», – писал Н.И.Пирогов.

Он был отважен у операционного стола

Иоганн Фридрих Диффенбах (Johann Friedrich Dieffenbach, 1792-1847), видный представитель старой немецкой медицинской школы, крупнейший хирург доантисептической эры, прославившийся достижениями в области восстановительной хирургии, предложивший многочисленные методы операций и хирургические инструменты, обладал совершенной по тем временам техникой оперирования. Диффенбах разработал способ операций по поводу заячьей губы и косоглазия. Он с успехом производил аутопластические операции восстановления носа, губ, щек, век, ушных раковин, разработал технику подкожной тенотомии при косолапости. С самого момента появления эфирного наркоза в медицинской практике Диффенбах стал горячим пропагандистом его применения. Фридрих Диффенбах имел репутацию – совершенно заслуженную и справедливую – выдающегося лектора и педагога. Его клиника в Берлине привлекала не только больных со всего света, но и многочисленных слушателей-врачей.

Диффенбах — человек сильной воли и могучего интеллекта, проявивший бесстрашие на войне и в период борьбы с холерной эпидемией в Европе, проживший насыщенную запоминающимися событиями жизнь, судьба которого во многих своих моментах пересеклась с российской историей. Он родился 1 февраля 1792 г. в Кёнигсберге, в семье школьного учителя. По окончании учебы в школе Диффенбах поступил на богословский факультет Грейфс-вальдского университета и прошел почти полный курс богословских наук, однако был оттуда исключен. Завершению учебы помешала и разразившаяся война Германии с Наполеоном.

Диффенбах счел себя не вправе остаться на студенческой скамье тогда, когда над его родиной нависла смертельная опасность. В 1812 г. он, так и не доучившись, добровольцем вступает в конно-егерский полк. С полком Диф-фенбах участвовал в походах 1813 и 1814 гг.
По окончании военных действий Фридрих Диффенбах, возмужавший, не один раз смотревший в лицо смерти, намеревается продолжить свое образование. На этот раз он решает посвятить себя медицине. В 1816 г. Диффенбах поступает на медицинский факультет Кёнигсбергского университета, где становится подлинным молодежным лидером, отчего вскоре встает во главе студенческой корпорации, создает первую в Германии школу плавания, завоевавшую большую популярность. Затем Диффенбах обучается медицине в Боннском университете, далее едет в Париж и Монпелье. Там Диффенбах учится у Ларрея (Larrey Dominique-Jean, 1766-1842) и Мажанди (Magendie Francois, 1783-1855). В Париже Диффенбах провел больше года и на положении домашнего врача состоял при богатой русской графине Протасовой.

В 1822 г. в Вюрцбурге Диффенбах защитил диссертацию на степень доктора медицины. Работа посвящалась хирургическому восстановлению и пересадке органов. В ней Диффенбах изложил свои наблюдения по вопросам пластической хирургии. Диплом, дающий право на самостоятельную врачебную практику, Диффенбах получил только в 1823 г. , начинающему врачу шел тогда уже 32-й год.

Несомненно, Диффенбах с самых первых шагов в медицине обладал незаурядным научным потенциалом и тягой к разработке проблемных вопросов хирургии, что явствует из его докторской диссертации. Однако по каким-то причинам он не остался при хирургической клинике университета, а стал “вольнопрактикующим врачом и оператором” в Берлине, население которого составляло тогда 200 тыс. человек. В городе практиковало около 160 врачей.

В большинстве своем пациентами Диффенбаха в начале его карьеры были люди небогатого сословия. Прием осуществлялся либо в скромных условиях амбулатории, а чаще — на дому у больных, где производились и операции.

Диффенбаху не откажешь в смелости. Он прослыл смельчаком на полях военных сражений, а в мирной жизни проявлял отвагу у операционного стола. С самого начала самостоятельной практики, сталкиваясь со случаями ущемленных грыж, Диффенбах стал производить операции герниотомии. Всего в его активе насчитывается около 700 грыжесечений, причем значительная доля из этого числа приходится на операции, произведенные как раз в первые годы его хирургической работы.

В клинике Шарите

Он умел завоевывать доверие и симпатии своих пациентов. Порой нестандартными ходами ему удавалось убедить их в необходимости прибегнуть к небезопасным в то время методам лечения; методам, которые в надежных, уверенных руках Диффенбаха давали надежду на спасение. Вот один из весьма красноречивых примеров таких обстоятельств.

60-летняя женщина с ущемленной бедренной грыжей только на 8-й день от начала заболевания обратилась за медицинской помощью. Когда Диффенбах явился на этот вызов, то ему не позволили переступить и порог дома. Дочь больной женщины решительно воспротивилась даже тому, чтобы врач побеседовал с несчастной. По-видимому, дочь, имевшая предубеждение против оперативного лечения, всё сама решила за свою больную мать. Ни о какой операции не могло быть и речи. Попытки Диффенбаха проникнуть в дом наталкивались на решительное сопротивление молодой особы. Что оставалось делать? Диффенбах сделал вид, что сдался и удалился. Однако не прошло и часа, как он появился вновь. На этот раз он прибыл с подкреплением. В роли союзников врача выступили две женщины, некогда оперированные Диффенбахом по поводу всё той же ущемленной грыжи и выздоровевшие после операции.

В мгновение ока из подручных средств был сооружен импровизированный операционный стол, на который поместили больную. Ей повезло: ущемленная кишечная петля хотя и приобрела темно-синий цвет, но оказалась вполне жизнеспособной. Для того чтобы облегчить вправление через грыжевые ворота кишечной петли обратно в брюшную полость, Диф-фенбаху пришлось резецировать часть большого сальника — ущемленный его сегмент. Случай окончился выздоровлением.
 
Популярность молодого удачливого хирурга росла. И вполне логичным стало то, что в 1829 г. Ф.Диффенбаха пригласили в государственную клинику Шарите (Charit). Клиника располагала коечным фондом в 150 кроватей, однако пользовалась довольно дурной славой: значительное число оперированных в клинике больных погибало от гнойно-септических осложнений.
 
В 1830 г. Диффенбах возглавил хирургическое отделение клиники. В дальнейшем он был назначен директором всей Королевской хирургической клиники. В 1832 г. получил звание профессора и стал заведовать кафедрой оперативной хирургии Берлинского университета, где вел курс операций на трупе. При этом он не оставлял своей оперативной работы в клинике. Совмещение двух таких должностей, разумеется, еще более ухудшило показатели послеоперационной летальности. Необъяснимым для Диффенбаха оставался тот факт, что операции, произведенные на дому в совершенно неподготовленных для того условиях, часто давали благоприятный исход. В то время как больные, оперированные в клинике с соблюдением всех требований науки, сплошь и рядом гибли от послеоперационных септических осложнений.

Операции на органах брюшной полости в то время давали такую ужасающую смертность, что Диффенбах вынужден был считать эту область человеческого тела за «noli me tangere!» (не тронь меня! — лат.)

Человек конкретных действий

Очевидно, Диффенбах не обладал умом аналитического свойства. Это был человек конкретных действий. Все непонятные явления он стремился объяснять самым простым образом. Послеоперационную лихорадку он объявлял тифозной, или же обвинял имеющуюся у больного дискразию (так тогда называли конституциональные заболевания, причем предполагалось, что возможен дефектный состав соков в организме). Впрочем, флебиты, развившиеся после кровопусканий, Диффенбах совершенно здраво объяснял применением инструментов, содержащих “заразные вещества”.

В первые годы после введения в медицинскую практику наркоза хирургам, помимо периферических параличей, приходилось наблюдать параличи и центрального генеза.
 
Диффенбах писал: “Если врач раньше (до открытия хлороформа. — И.Т.) имел перед собой одного больного, то теперь он имеет двух: одного, которого он должен оперировать, и другого в наркозе, который настолько тяжело болен, что требует бдительного надзора и что хочется помочь ему всевозможными лекарствами”.

В Берлине у Диффенбаха в 1834 г. обучался знаменитый русский хирург Николай Иванович Пирогов. Российский историк хирургии профессор А.М.Заблудовский, основываясь на свидетельствах самого Николая Ивановича, писал: “Пластические операции, которым с увлечением отдался Dieffenbach, приобрели ему славу и имя. По словам Пирогова, это был гений-самородок в области пластических операций, и изобретательность Dieffenbach’a в этом отделе хирургии была беспредельна. Каждая из его пластических операций отличалась чем-то новым, импровизированным.

<...> В 1836 г. он с успехом произвел резекцию омертвевшей кишечной петли с применением ламбертовского шва. В 1838 г. Dieffenbach предложил свой способ резекции верхней челюсти. Эту трудную операцию ему пришлось произвести в своей жизни 32 раза, причем ни один больной не погиб. Этот блестящий результат может быть объяснен лишь тем, что операции тогда производились на неусыпленных больных, сохранявших, стало быть, свои рефлексы, предохраняющие от аспирационной пневмонии — наиболее тяжелого осложнения после резекции челюсти”.

В 1840 г. Диффенбах был приглашен на открывшуюся вакансию директора берлинской королевской хирургической клиники. Таким образом Диффенбах стал главным хирургом клиники Шарите. Его слава распространилась далеко за пределы Германии. Он бывал в Париже, Вене, других европейских столицах, где демонстрировал свое искусство выдающегося оператора. В 1843 г. Диффенбах провел 2 месяца в С.-Петербурге, где успешно произвел тенотомию страдавшему косолапостью внуку Николая I.

Не жестокость, а доброта

Выгодно выделяет Диффенбаха на фоне его коллег периода становления научной хирургии в Германии то обстоятельство, что он, в отличие от них, оставил солидное литературное наследство. Список печатных трудов Диффенбаха насчитывает 56 названий. За работы, освещающие патофизиологические процессы, происходящие в организме человека при заболевании холерой (опубликованы в 1832 и 1834 гг.), Диффенбах был удостоен награды Института Франции (Institut France).

Самый крупный научный труд Диффенбаха — его “Оперативная хирургия” в 2 томах (“Die operative Chirurgie”. Bd. 1-2, Lpz., 1845-1848). Научное содержание книги в сочетании с живым эмоциональным характером изложения материала свидетельствует о том, что написана она подлинным мастером своего дела.
 
Во введении к “Оперативной хирургии” Диффенбах делится с читателем своими размышлениями о сущности науки, которой посвятил свою жизнь: “Хирургия с ее операциями — это борьба, в которой проливается кровь; борьба против Смерти, которую ведет Жизнь. Не дерзость и беспощадность могут принести здесь победу, но неколебимое спокойствие и просветленное вдохновенное состояние души в сочетании со знанием и умением. Без совершенно необходимой врожденной предрасположенности к этой профессии, без глубокого погружения в ее сокровенную суть, без пламенного самоотречения, без всего этого, если кто решит посвятить себя хирургии, — то навсегда он останется только новичком, увязшим на трудной дороге с первых шагов. И пусть даже он дотошно изучит все отрасли врачевания, основательно освоит технику хирургических приемов, произведет их на трупе и на живом — всё равно такие знания останутся ворохом разнородных сведений, не соединенных в органичное целое, а обладатель их всегда будет числиться в разряде второстепенных хирургов.

<...> Отчего-то со времен Цельса необходимым душевным качеством хирурга считается способность быть «безжалостным», иначе говоря — жестоким. А между тем хладнокровие, спокойствие и невозмутимость ничего общего с жестокостью не имеют, и при столь ответственном и болезненном акте, каким является хирургическая операция».

В истории медицины во все времена немного найдется хирургов, кто смог бы написать столь точно, выразительно и ярко.

Излишне напоминать о том, что выдающиеся хирурги — это прежде всего гении работоспособности. В этом смысле Диффенбах не является исключением.

Рабочий день Диффенбаха строился следующим образом. В 9 утра он садился в экипаж и отправлялся делать визиты больным в различных районах Берлина. В случае необходимости прямо на дому осуществлялись операции — как мелкие, так и объемом побольше. Все сложные случаи, требовавшие обширных вмешательств, направлялись в клинику. Навещал Диф-фенбах и ранее оперированных. К полудню он появлялся в клинике и делал обход. Затем производились операции у вновь поступивших больных — до 14 часов, после чего Диффенбах читал лекцию, а потом пешком шел домой. Дома он обедал и сразу же приступал к домашнему приему пациентов. Ближе к вечеру посещал оперированных в первой половине дня на дому, делал прочие визиты. Обратно к себе домой удавалось вернуться только к 9 вечера. Наступало самое приятное время суток: ужин в кругу семьи и отдых. Для большинства коллег Диффенбаха на этом вообще заканчивались сутки, так как далее следовал только сон. Диффенбах же с 23 часов отправлялся в кабинет, где усаживался за свой письменный стол, работал с библиотекой, и так до 2 часов ночи. Он никогда не спал более 6 часов в сутки.

Умер Фридрих Диффенбах 11 ноября 1847 г. Смерть настигла его внезапно: он скончался в аудитории своей клиники на глазах большого числа слушателей во время осмотра больного перед операцией. Диффенбах умер, как жил — в непрестанной борьбе с человеческими недугами.

В Кёнигсберге именем Диффенбаха были названы две улицы. Впрочем, в советском Калининграде обе затем были переименованы. Всё же медальон со скульптурным портретом Диффенбаха и ныне украшает портал одной из больниц города (прежде в этом здании размещалась хирургическая клиника Кёнигсбергского университета).

Игорь ТЕЛИЧКИН, кандидат медицинских наук.
Великобритания.