Сергей Миронов: Только работая в команде,можно добиться хороших результатов

Президенту НМИЦ травматологии и ортопедии им. Н.Н.Приорова (ЦИТО) академику РАН Сергею Миронову исполнилось 75 лет. Накануне юбилея он дал интервью корреспонденту «МГ» Борису Нижегородцеву.

– Сергей Павлович, вы являетесь потомственным спортсменом (оба ваши родителя были мастерами спорта – отец по велоспорту и конькобежному спорту, мама – по конькобежному спорту). Почему вы решили стать медиком, а не профессиональным спортсменом?

– В детстве и юношестве я достаточно активно занимался спортом. Являюсь кандидатом в мастера спорта по классической борьбе и мастером спорта по гандболу. В спорте открывались определённые перспективы. Однако в выборе профессии сыграла основную роль мама. Сама, будучи в прошлом спортсменкой, трёхкратной чемпионкой страны по конькобежному спорту, она стала заниматься спортивной медициной – в то время абсолютно неизвестным направлением. После длительного перерыва в 1952 г. Советский Союз вернулся в Международное олимпийское движение, и при углублённом медицинском обследовании спорт­сменов сборных команд выявился целый ряд заболеваний, которые не встречаются в обыденной жизни. Это послужило поводом организации клиники спортивной, балетной и цирковой травмы на базе ЦИТО. Поэтому спортивная травматология и ортопедия является одним из основных направлений, чем мама занималась всю жизнь. Пример старшего брата (Николай старше меня на 8 лет, стал анестезиологом и в настоящее время является научным руководителем Волынской больницы) также сыграл свою роль. А спорт в моей жизни остался – на протяжении многих лет для поддержания формы раз в неделю играл в футбол, увлекался бильярдом. Я по характеру лидер – в чём угодно: в футболе, бильярде, в административной работе. Всё это хорошо, пока ты делаешь не за счёт других. Я руководитель, но стараюсь оставаться человеком.

– Почему вы поступили на санитарно­-гигиенический факультет 1­-го ММИ? Правда ли, что вы работали в ЦИТО санитаром во время учёбы?

– Тогда был конкурс около 40 человек на место, поступить было сложно, особенно активно занимаясь спортом. Мама была абсолютно принципиальным человеком и рассчитывать на её протекцию не приходилось. Так что год я учился в Московском институте инженеров транспорта на вечернем отделении, продолжая заниматься спортом. На следующий год всё­-таки поступил в Первый Мед на санитарный факультет, где конкурс был меньше. Во время учёбы проработал около 3 лет в ЦИТО в качестве санитара и медбрата.

– Говорят, что распределившись в 1973 г. в ЦИТО, вы хотели работать в отделении спортивной и балетной травмы, возглавляемом вашей мамой – Зоей Сергеевной Мироновой, но тогдашний директор (М.Волков) не разрешил, направив вас в отделение детской травматологии.

– Да, так и было. Моим учителем стал заведующий отделением детской травмы профессор Георгий Моисеевич Тер­Егиазаров. Под его руководством в 1979 г. я защитил кандидатскую диссертацию «Оперативное лечение посттравматических контрактур и анкилозов локтевого сустава у детей», а в 1984 г. – докторскую «Посттравматические деформации и контрактуры крупных суставов у детей и подростков и их лечение». В 1983 г. стал заведовать клиникой спортивной и балетной травмы, которой ранее руководила мама. Она осталась там работать до конца жизни в качестве консультанта. Те 10 лет, что я отработал в клинике детской травмы, очень многое мне дали. Из детского травматолога­-ортопеда можно сделать специалиста по взрослой травме, а вот наоборот едва ли получится.

– Какие из ваших достижений для вас наиболее ценны?

– Каждый год я делал около 300 операций. Мы разрабатывали новые, малоинвазивные методики диагностики и лечения. Прежде всего речь идёт об артроскопии. В клинике спортивной и балетной травмы ЦИТО более 90% операций на крупных суставах выполняются только артроскопически. Появление данных малотравматичных оперативных вмешательств в нашей стране тесно связано с отделением спортивной, балетной и цирковой травмы нашего института, где в 1970-­х годах мамой были проведены первые артроскопические операции на коленных суставах. В последующие годы сотрудниками ЦИТО и специалистами других клиник артроскопические операции были внедрены в ведущие ортопедо­-травматологические центры страны. Этому также способствовало создание в 1996 г. травматологами­-ортопедами России профессиональной общественной организации «Российское артроскопическое общество», которым я руководил до 2018 г., а также образование в 2014 г. профессиональной Общероссийской общественной организации «Ассоциация травматологов­-ортопедов России», президентом которой я в данный момент являюсь. Эта общественная деятельность позволяет быть постоянно в курсе отечественной травматологии и ортопедии, а мне в любимой профессии.

– Как говорил директор ЦИТО (1961­-1985) академик РАМН Мстислав Волков, «портфель директора очень тяжёлый». Вы возглавляли центр более 20 лет (1998­-2019). Портфель был действительно тяжёлым? Как удавалась совмещать директорство, заведование отделением спортивной и балетной травмы и пост заместителя управляющего делами Президента РФ – начальника Главного медицинского управления (1995­-2011)?

– Уж не знаю, кем надо быть, чтобы полностью уйти на административную работу, которая не сулит перспектив долговременности пребывания в должности, и ради неё отказываться от всего. С 1998 по 2011 г. я по совмес­тительству руководил ЦИТО на общественных началах, а после ухода с поста начальника Главного медицинского управления стал штатным директором. С 2019 г. по сегодняшний день – почётный президент ЦИТО (ныне НМИЦ травматологии и ортопедии им. Н.Н.Приорова).

– Не пора ли законодательно закрепить норму об обязательном медицинском освидетельствовании всех кандидатов на руководящие посты?

– Я не готов категорически высказаться «за» или «против». Очень важен морально­-нравственный аспект: кто и как распорядится конфиденциальной информацией о здоровье того или иного лица? Справедливо одно: при назначении человека на высокую должность мнение врача должно учитываться.

– Что помогало вам проводить такую огромную организационную работу не только будучи начальником Главного медицинского управления УД Президента РФ, но и длительное время занимая должность главного специалиста травматолога­-ортопеда Минздрава России?

– Без лишней скромности скажу, это созданные сплочённые команды единомышленников, как в одном, так и в другом медицинских учреждениях. Работая более 25 лет главным специалистом травматологом-­ортопедом Минздрава России, необходимо знать состояние травматолого-­ортопедической службы не только в России в целом, но и в каждом регионе в частности, знать их возможности, проблемы, обес­печенность кадрами, койками, металлоизделиями. Наша страна огромная, а регионы разные, одни небольшие по площади, другие – огромные. И везде необходимо организовать качественную помощь, как в большом городе, так и в маленьком сельском населённом пункте. Вот здесь и пригодился анализ оказания травматолого­-ортопедической помощи в стране, который позволил выявить те регионы, где была разработана система оказания помощи на самом высоком уровне. Так, например, в Ярославской области ещё в Советском Союзе профессором Вячеславом Васильевичем Ключевским была разработана передовая система оказания травматолого­-ортопедической помощи с маршрутизацией пациентов в ведущие клиники. Эта система была внедрена во всех регионах с созданием травмоцентров трёх уровней. Конечно такая работа могла быть проведена только командой единомышленников: Минздрав России – главный специалист – головное учреждение – регионы. Только работая в единой команде, можно добиться хороших результатов – это я понял ещё будучи спортсменом, занимаясь гандболом.

– Сколько у вас учеников?

– Сложно ответить. Кого считать учеником? Под моим руководством выполнено 13 кандидатских и 8 докторских диссертаций. Принцип моего подбора кадров основывается в первую очередь на отношении к ЦИТО: важно, чтобы человек имел корни из нашего института, чтобы он был ему дорог, потому что он прошёл здесь определённые этапы становления как научный сотрудник и профессионал. Это один критерий, а второй  –  степень развития мышления. Брать дублёров, которые мыслят абсолютно так же, как ты, может быть, неплохо с точки зрения административной вертикали, но плохо с точки зрения влияния на коллектив.

– Каким вы видите будущее травматологии и ортопедии?

– Я работаю в ЦИТО более полувека. Да, новые возможности впечатляют, но возникает скорее восхищение, чем зависть.

Проблем в нашей специальности очень много, одна из тяжелейших – спинальная травма. Мы довольно много занимались ею, но всё­таки результаты не слишком обнадёживали, и сейчас идёт новый этап экспериментальных исследований. Если мы выпускаем метод в клинику, то это – апробированная вещь, это то, что наши коллеги могут взять и реально с этим работать.

Перспективна микрохирургия в травматологии и ортопедии. С помощью микроскопа сшиваются мельчайшие сосуды, нервы, перемещаются огромные тканевые лоскуты, и всё это делается одномоментно. Важнейшая тема – эндопротезирование крупных суставов. Первопроходцем в стране, да и в мире, был профессор Константин Митрофанович Сиваш (ему в 2024 г. исполнилось бы 100 лет), который ещё в 1959 г. запатентовал эндопротез тазобедренного сустава. При хорошо отлаженной оперативной технике, при соответствующей технологии всех составляющих это уже достаточно стандартизованная операция, а вот наиболее осложнённые, ревизионные виды, когда в силу обстоятельств проводятся ревизионные оперативные вмешательства, такие операции очень и очень сложные, по объёму они просто в несколько раз тяжелее и сложнее, чем первичное эндопротезирование. Ещё одно огромное направление, сложное технологически, но крайне необходимое в медицинском и социальном плане  –  это лечение врождённых и приобретённых деформаций позвоночника у детей, где технологии оперативного вмешательства можно сравнить с космосом.

– Вы говорите о влиянии современных передовых технологий на качество оказания медицинской помощи, а как это происходит в травматологии-­ортопедии?

– Наверное, не очень ошибусь, если скажу, что в травматологии и ортопедии используется столько имплантатов, сколько не применяется во всех других медицинских специальностях вместе взятых. Это колоссальное количество металлоизделий для интрамедуллярного, накостного, чрескостного остеосинтеза, различные виды эндопротезов для разных суставов и экзопротезов конечностей, металлоизделия для вертебрологии и микрохирургии, ортопедии и костной патологии, детской травматологии­-ортопедии. При этом каждое изделие должно представлять целую линейку, направленную на использование наиболее оптимальной конструкции. Для того, чтобы применить и установить металлоконструкцию, для каждой из них необходимы индивидуальные вспомогательные инструменты.

А костно-­пластические биоматериалы, клеточные технологии, которые всё активнее внедряются в клиническую практику травматолога-­ортопеда, направлены на улучшение репаративных процессов костной ткани и улучшение результатов лечения.

– Хотите сказать, что каждый травматолог­-ортопед должен обладать навыками инженера?

– Нет, инженером быть ему не надо, а обладать необходимыми навыками и умениями – однозначно. Травматолог­ортопед должен иметь хорошее представление о биомеханике и отлично владеть оперативной техникой. Без хорошо отлаженного оперативного процесса сложно добиться благоприятного результата. Поэтому на кафедре травматологии и ортопедии нашего центра, где 2 года обучаются клинические ординаторы, большое значение уделяется практической подготовке молодого травматолога-­ортопеда, активно используются в педагогическом процессе муляжи, кадавер-­классы, симуляционные технологии. Но и большое значение необходимо уделять вопросам наставничества в работе молодого специалиста.

– Для вас ЦИТО – дом или храм науки?

– Думаю, и то, и другое! Когда я впервые пришёл сюда, каждое отделение, каждая лаборатория, каждый кабинет были пропитаны духом науки, где о многих наших специалистах говорили – это школа ЦИТО. Мне удалось это не только сохранить, но и преумножить.

Хочется, чтобы все развивались и модернизировались – тогда всем захочется работать в ЦИТО.