Это был переломный симпозиум

Организованный Институтом высшей нервной деятельности (ИВНД) АН СССР (ныне - Институт высшей нервной деятельности и нейрофизиологии РАН), этот коллоквиум собрал 46 нейрофизиологов из 17 стран мира. Результатом его деятельности стало создание в 1960 г. под эгидой ЮНЕСКО Международной организации по изучению мозга (International Brain Reseаrch Organization - IBRO). Архивы РАН и беседы с некоторыми очевидцами этого знаменательного события позволяют воссоздать его  поучительную историю.

Долгая подготовка

Наступивший после смерти Сталина период оттепели характеризовался уменьшением идеологического диктата как в искусстве, так и в науке. После довольно продолжительного периода полной изоляции от внешнего мира небольшая делегация советских физиологов участвовала в работе XIX Международного физиологического конгресса, состоявшегося в августе-сентябре 1953 г. в Монреале (Канада). Как вспоминал один из американских участников этого конгресса, члены советской делегации «всегда держались вместе маленькой группой, и у нас было ощущение, что один из них назначен следить за остальными». Хотя установить контакт с советскими учеными было трудно, поскольку они держались очень замкнуто, тем не менее «лед был сломан». Одним из советских делегатов был Георгий Смирнов (1914-1973) из Института морфологии животных им. А.Н. Северцова АН СССР (ныне Институт проблем экологии и эволюции им. А.Н.Северцова РАН), сыгравший ключевую роль в организации Московского коллоквиума 5 лет спустя.

В 1954 г. шестеро советских ученых, среди которых был директор ИВНД Эзрас Асратян (1903-1981), участвовали в работе XIV Международного психологического конгресса, состоявшегося также в Монреале.

В 1955 г. заместитель директора ИВНД Владимир Русинов (1903-1995) и Георгий Смирнов были приглашены генеральным секретарем Международной федерации электроэнцефалографических (ЭЭГ) обществ Анри Гасто (Henri Gastaut,1915-1995) в Марсель на так называемые Марсельские беседы (Colloques de Marseille), проводимые там ежегодно начиная с 1950 г. и посвященные различным вопросам нейрофизиологии. Сообщение Русинова и Смирнова было посвящено вкладу советских ученых в ЭЭГ-исследования высшей нервной деятельности.

Год спустя Гасто посетил ряд советских НИИ и предложил провести в Москве международный коллоквиум по ЭЭГ условного рефлекса. В архиве РАН сохранилось письмо А.Гасто на имя главного ученого секретаря АН СССР А.Топчиева, датированное 22 октября 1956 г.

Вначале Гасто благодарит за исключительно любезный прием, оказанный ему и его сотрудникам (мадам Гасто и Ж.Роже), а затем высказывает ряд критических замечаний: «...Я был поражен недостаточным развитием в СССР ЭЭГ, увидав только одну специализированную диагностическую лабораторию в Институте им. Бурденко (имеется в виду НИИ нейрохирургии им. Н.Н.Бурденко АМН СССР - Б.Л.). Это меньше, чем в любой стране, которую мне довелось посетить. Для сравнения приведу Францию, где существует несколько сотен диагностических лабораторий ЭЭГ. Мне понятно, что в связи с направлением научных исследований в вашей стране преимущественно оборудовались ЭЭГ-установками лаборатории, занимающиеся высшей нервной деятельностью. Однако я всегда видел, что теоретическая ЭЭГ хорошо развивается только при одновременном развитии ЭЭГ клинической...» (Архив РАН, Ф. 354, оп. 1-1957, д. № 78, т. 1, л. 118-120). В ноябре 1956 г. Координационная комиссия по проблемам физиологии и патологии высшей нервной деятельности при Отделении биологических наук (ОБН) АН СССР решила создать организационный комитет по проведению Международного коллоквиума. Его возглавил Леонид Воронин (1908-1983), который в 1957-1959 гг. был директором ИВНД (Архив РАН, Ф.534, оп.1-1957, д. № 88, лл. 3-4).

В июле 1957 г. в рамках I Международного конгресса неврологических наук в Брюсселе проходил IV Международный конгресс по ЭЭГ, в котором участвовал Русинов, избранный вице-президентом Международной федерации ЭЭГ-обществ и клинической нейрофизиологии (А.Гасто стал президентом этой организации). По возвращении Русинов представил подробный отчет о своей поездке. В нем он, в частности, рекомендует оргкомитету Московского коллоквиума принять во внимание результаты конгресса в Брюсселе и при составлении программы обратить особое внимание «на проблемы корково-подкорковых взаимоотношений и локализации функции замыкания временных связей» (Архив РАН, Ф.534, оп.1-1957, д. № 146, л.13).

Примерно в это же время и.о. главного ученого секретаря президиума АН СССР и председатель комиссии по международным научным связям АН СССР Н.Сисакян получает письмо А.Гасто, датированное 2 августа 1957 г. Как отмечает Гасто, по завершении Международного конгресса неврологических наук в Брюсселе он продиктовал длинное письмо относительно Московского коллоквиума на имя президента АН СССР, в котором привел список тех специалистов, которых бы следовало пригласить.

В январе 1958 г. директор Института физиологии АН ГССР академик Иван Бериташвили (Беритов) (1885-1974) организовал 3-и Гагрские беседы с международным участием (с 1948 по 1972 г. под эгидой АН ГССР в Гаграх состоялось 6 таких «бесед», посвященных различным вопросам нейрофизиологии), ставшие, по выражению Луизы Маршалл, «почти что генеральной репетицией Московского коллоквиума». Из 21 участника Гагрских бесед на Московский коллоквиум приехали 15.

За несколько дней до этого коллоквиума Ученый совет ИВНД обсуждал   планы НИР   на будущий год. Как констатировал в своем выступлении Петр Анохин (1898-1974), «с точки зрения физиологических механизмов высшей нервной деятельности за последние годы не было [сказано] ни одного нового слова». Застой в данной области в СССР Анохин объясняет тем, «что мы за основу взяли ряд неприкосновенных положений». Именно поэтому так важен предстоящий коллоквиум. С ним солидарен профессор Русинов: «К великому сожалению, мы в этом вопросе (электрофизиология центральной нервной системы. - Б.Л.) отстали от других стран. Это вполне понятно и объясняется рядом причин».

В Доме ученых

Международный коллоквиум по ЭЭГ высшей нервной деятельности проходил с 6 по 11 октября 1958 г. в московском Доме ученых. Его почетными председателями были И.Бериташвили и Г.Джаспер, а председателями - А.Гасто и В.Русинов. Коллоквиум открылся приветствиями вице-президента АН СССР А.Топчиева и председателя оргкомитета Л.Воронина. На протяжении шести дней 46 нейрофизиологов из 17 стран (26 ученых из СССР, 8 - из социалистических стран Центральной и Восточной Европы и Китая, 4 -из США, 3 - из Франции, по одному -из Бельгии, Нидерландов, Германии, Великобритании, Индии, Японии, Мексики и Канады) выступили с 29 докладами на 10 сессиях. Это событие широко отмечалось в советской медицинской печати. Например, уже на следующий день после открытия в газете «Медицинский работник» (под таким названием выходила с 1938 по 1962 г. «Медицинская газета») появилась заметка профессора Семена Саркисова («МР», № 80 от 07.10.1958). Автор предполагает, что на этом форуме, собравшемся на родине создателя учения о высшей нервной деятельности И.П.Павлова, развернется дискуссия о роли коры и подкорки в образовании условных рефлексов и надеется, что «коллоквиум явится трибуной для обмена опытом между советскими и зарубежными учеными и вместе с тем будет новым шагом в установлении личных контактов и дружбы между народами». Несколько дней спустя наша газета публикует снимок его участников в фойе Дома ученых («МР», № 83 от 17.10.1958), а затем в ней появилась статья Саркисова с кратким пересказом основных событий коллоквиума («МР», № 87 от 31.10.1958).

Основными проблемами, обсуждавшимися на коллоквиуме, были: 1) локализация электрических изменений в различных частях мозга при формировании условных рефлексов, 2) электрические разряды одиночных нейронов и 3) вызванные потенциалы и процессы в проекционных зонах условного рефлекса и нижних отделах афферентной системы. В своем подробном опубликованном отчете о коллоквиуме Г.Смирнов называет его «значительным событием в физиологической науке», которое «не только подвело итоги современного состояния исследований в одном из наиболее важных разделов физиологии мозга, но и определило в большой мере пути, по которым эти исследования будут развиваться в ближайшие годы» («Вестник АН СССР», № 12, 1958. - С.50-55). Смирнов призывает учиться у зарубежных физиологов совместной работе с физиками и математиками и сообщает о том, что участниками коллоквиума принято решение обратиться в ЮНЕСКО с просьбой осуществить международную координацию исследований мозга и привлечь к этим исследованиям представителей ряда смежных дисциплин. Также было принято обращение объявить 1959 г. Международным годом по изучению мозга (аналогично Международному геофизическому году в 1958 г.). Труды коллоквиума были изданы на английском и русском языках.

Картину дополняют яркие воспоминания очевидцев коллоквиума. По словам доктора биологических наук Валентины Думенко, докладчики сидели за большим овальным столом на сцене зала Дома ученых, а многочисленная публика, пришедшая по пригласительным билетам, разместилась в партере и на балконе. Большинство не знало английского, но в зале был синхронный перевод. Атмосфера была очень демократической и дружелюбной, что поразило российскую аудиторию. Многие докладчики приехали с женами. Наши женщины обращали внимание на то, кто как одет и, в частности, издевались над женой американского ученого Г.Мэгуна Мари Брезье, носившей синие перекрученные чулки, плиссированную юбку и кофточку на пуговичках. «Что-то было у нее от великого ученого», - иронизирует Думенко. «Мэгун был просто красавец», - вспоминает она. По словам Думенко, «все молодые женщины обмирали, когда появлялся Лишак из Венгрии», который «был похож на красивого тигра. Гасто приехал с развеселой марсельской командой, была масса очаровательных француженок». По слухам, мексиканец Эрнандес Пеон сделал предложение секретарю коллоквиума Ольге Виноградовой - натуральной блондинке, хорошо владевшей английским, - но получил отказ. Один из американцев приехал со своей беременной женой. Шутили, что он специально взял ее с собой потому, что роды в СССР бесплатные.

Стояла изумительная погода. По воспоминаниям Думенко, была «золотая осень с паутинками», и в перерывах между заседаниями их участники гуляли по арбатским переулкам.

По словам профессора Эдуарда Костандова, который в те годы был младшим научным сотрудником ИВНД и посещал сессии коллоквиума, это событие, выражавшее тогдашний дух оттепели, сыграло в отечественной физиологии ту же роль, что и прошедший в Москве годом ранее Всемирный фестиваль молодежи и студентов - в раскрепощении общественного сознания: «Впервые после замороженной павловской доктрины мы увидели, что есть другая физиология». Для изучения высшей нервной деятельности может быть применена предложенная Моруцци и Мэгуном концепция восходящей ретикулярной формации. С другой стороны, «для иностранцев было важно ознакомиться с советской наукой о поведении».

Примерно также вспоминает Московский коллоквиум его американский участник Фрэнк Моррель, говоря о «возбуждении многих российских ученых, вызванном перс-пективой значительного облегчения международных контактов. Это было время оттепели, и была большая надежда на то, что с нелепыми ограничениями сталинского периода будет покончено и советские ученые смогут на равных общаться со своими западными коллегами».

По воспоминаниям члена-корреспондента РАН Якова Альтмана, «после завершения симпозиума, где наряду с нормальной работой был, естественно, «дан отпор буржуазным ученым» на основе павловских идей «верными павловцами» Саркисовым, Гращенковым и другими, почти весь состав участников переехал в Ленинград. Здесь, в столице условных рефлексов в Колтушах, иностранным гостям демонстрировались успехи отечественной нейрофизиологии. В лаборатории Айрапетьянца заведующий утомительно долго рассказывал о своих достижениях в области интероцептивных условных рефлексов (т.е. условных рефлексов, вырабатываемых от различных внутренних органов). В частности, он сообщил о выработке у больного, имевшего фистулу мочевого пузыря, условного рефлекса на демонстрацию таблички с цифрой «5», сочетанную с раздуванием баллончика, введенного в мочевой пузырь. После выработки рефлекса демонстрация только этой цифры вызывала позыв к мочеиспусканию. Неожиданно Грэй Уолтер поднял руку. Айрапетьянц в подобострастном поклоне приготовился отвечать на вопрос иностранного гостя.

- I distinctly see figure five (я отчетливо вижу цифру пять) - изящно после утомительно долгого сообщения Айрапетьянца попросился в туалет Уолтер».

От поведения к нейрону

Как вспоминал патофизиолог Евгений Соколов (1920-2008) (МГУ), «это был переломный симпозиум». На коллоквиуме он выступил с докладом о нервной модели стимула условного рефлекса. По словам Соколова, его «личная судьба связана с этим симпозиумом. Продолжение  было в Америке». В 1959 г. Русинов ездил в США для участия во второй конференции «Центральная нервная система и поведение», а годом позже Соколов и Александр Лурия были приглашены Мэгуном и Линделлом с докладами на третью конференцию. В 1963 г. в США вышел английский перевод книги Соколова «Восприятие и условный рефлекс». Проведенные Соколовым исследования ориентировочного рефлекса оказали существенное влияние на американскую психологию. Главным итогом Московского коллоквиума стало создание в 1960 г. Международной организации по изучению мозга. По словам Соколова, понятие «мозг» в последующие годы расширилось. В 1974 г. появился термин «нейронаука» (neuroscience), включающий изучение отдельных нейронов, нейронных сетей, нейрогенетику, нейроэтику и т.д. В возникновении нейронауки Московский коллоквиум 1958 г. сыграл ключевую роль.

Болеслав   ЛИХТЕРМАН,
кандидит медицинских наук,
корр. «МГ».