Никас САФРОНОВ: Живопись таит в себе целительную силу

Так бывает нередко в искусстве: вспыхнет звездочка на небо склоне, но – короткое время – и ее уже не видно. О ней не вспоминают, словно бы и не было ее. Наша газета (см. «МГ» № 27 от 16.04.2006) писала о Никасе Сафронове, о его искусстве, вызывающем пристальный интерес, споры. Прошли годы. А имя художника по-прежнему на слуху. Даже те, кто не приемлет его творчества, вынуждены признать: его картины самобытны, отмечены зорким взглядом, их не спутаешь с другими. Нет, не случайно именем живописца названа открытая американскими учеными звезда в созвездии Андромеды.

 

Так в чем же они – секреты негаснущего мастерства? С таким вопросом корреспондент пришел в мастерскую академика Российской академии художеств Никаса Сафронова.

 

– Художник либо есть, либо его нет. Кто-то, зафиксировав свой узкий стиль, узнаваемый почерк, бесконечно играет им, занимаясь всё время этим брендом. Так, в начале 20-х Казимир Малевич «организовал» бурное обсуждение спектакля, где в красном углу стоял черный квадрат, и на него молились, как на икону. В своих книгах он писал о некоей отправной точке, о новом слове в искусстве, пришедшем на смену старого, царского…

 

Меня подобная пропаганда не интересует. Мне это скучно. Важнее постоянно что-то открывать. В своем творчестве, однажды заявив о себе в 1987 г., я ошибался, но всегда ставил эксперименты – удачные, неудачные. Пробовал себя в кубизме. Поработал оформителем в театре. Увлекся сюрреализмом. Много работал с обнаженной натурой. Позже вошел в альбом ведущих художников мира, изданный во Франции.

 

Для меня истинное искусство имеет право быть всяким, даже в виде инсталляции или перформанса. Только оно должно быть профессиональным, настоящим – то, что начинает зрителя сразу волновать, открывать для него нечто сокровенное. Так к нам возвращаются Моцарт, Бах, забытые на многие годы художники Грюневальд, Босх, Питер Брейгель…

 

Творческий посыл всегда требует поиска и обновления. Я хочу понять, как работали Тёрнер, Веласкес, Рембрандт… Мне как художнику-исследователю любопытны и монах, и врач, и глава государства – личности, которые заставили современников о себе говорить. Но мне не интересны случайности, вроде Pussy Riot. Это лишь помои, которые вдруг вылили на нас. Как не интересны разного рода патологические психопаты. К сожалению, сегодняшнее искусство во многом ориентировано не на народ, а на случайную толпу, развлекаловку любой ценой. Мир заполонен самым низменным западным суррогатом, который подобно ржавчине разъедает нашу национальную культуру.

 

Истинное искусство – и поиск, и движение. В этом оно, как и медицина, напрямую обращено к людям. И здесь и там заложен особый Божий дар, Божья искра… Недавно с дизайнером Ольгой Соколовой я оформил спектакль «Пигмалион» в театре Армена Джигарханяна. Мне близко его сравнение театра с уколом в вену. А сегодня занят тем, что переношу свои картины на ткани. Пытаюсь сделать картины в форма те 3D, в голографии. Мне предлагают расписать еще и машины… Немало сил ушло на то, чтобы оформить свою квартиру. Сменил аж семь дизайнеров. Теперь могу и сам работать дизайнером. Но дом – это та же картина, которую невозможно закончить до конца. Сейчас вот хочу сделать в ней необыкновенный зимний сад.

 

Сотни моих картин находятся в отечественных и зарубежных музеях. К примеру, Эрмитаж приобрел расписанные мною две тарелки и две статуэтки, бисквиты, сделанные из фарфора. В моей галерее портреты президентов – Леонида Кучмы и Нурсултана Назарбаева, режиссеров, таких как Стивен Спилберг и Френсис Коппола, актеров Моники Белуччи и Жан-Поля Бельмондо. Есть и другие личности, скажем, известные медики – Лео Бокерия, Леонид Рошаль… Это те люди, с кем я хорошо знаком, кого рисовал карандашом или писал маслом на холсте.

 

– Вы говорили о вашем стремлении к добрым поступкам. Каковы его истоки?

 

– Моя мама до войны училась в Каунасском мединституте. Впрочем, недолго. Семью – за то, что имели мельницу, – сослали в Сибирь. Мама работала врачом на Сахалине, а позднее, в Ульяновске – медсестрой в детской больнице. Бабушка – финка по национальности - лечила людей травами. Помню, малышом я ходил вместе с ней в поле, в лес, как она, собирая растения, всегда что-то напевала. Как сейчас вижу наш сарай, в который заглядывает июньское солнце, гроздья трав, и от них исходит фантастический аромат.

 

Мама умела заговаривать больные зубы, другие больные места. Я на себе не раз испытал ее мастерство ворожеи. Она прекрасно пела. Ее даже приглашали в хор имени Пятницкого. Но из-за большой семьи она отказалась. Именно от нее моя любовь к народным песнопениям – русским, литовским, финским… Мама не рассуждала о доброте, а просто помогала, чем могла, отдавала ребячью одежку беспризорникам и знакомым, которые жили беднее нас… Нам же она иногда шила из лоскутов одеяла, простыни. До сих пор вспоминаю ее бесподобные огромные финские пельмени из требухи, с какими-то особыми травами и необычными специями.

 

По отцу, у которого все предки были священники, я лекарь души. Недавно один из ватиканских кардиналов сообщил, что мой род идет от кентерберийских монахов XVI века. И вот еще любопытный факт. Согласно симбирской летописи, в 1668 г. приглашенный священник из Московии Артемий Сафронов, освятил место на семи холмах, где и поднялся град Симбирск. Так что мой пращур был одним из основателей города. До войны папа, будучи военным, уехал на Сахалин, а после войны уже с мамой вернулся в Ульяновск, работал на заводе. Это и от него моя всеядность в общении с людьми…

 

Я не случайно подробно останавливаюсь на прошлом. Это так важно – осязать свое историческое древо. Луч из минувшего высвечивает и день завтрашний. Опытный доктор всегда выспросит у пациента, кто его предки и чем они болели. Так выверяется диагноз.

 

Святые отцы утверждают: даже если один священник в роду, то и он на семь поколений намолил… Мне неоднократно говорили, что мои картины лечебные. Как-то я написал для знакомой ангела. Хозяйка позднее призналась, что именно благодаря ангелу она избавилась от страшной болезни. Другой случай: у друзей родился малыш с патологией. А я в юности изучал иконопись. Сделал для них икону. Родители повесили ее в детскую. Ребенок выздоровел. Когда я пишу чей-либо портрет, всегда смотрю на позирующего позитивно. В живописи меня привлекает в первую очередь психологизм человека, глубинные эмоции личности. Работа выходит в итоге как некий оберег.

 

– Рыночная атмосфера заставляет вспомнить пушкинские строки: «Наш век – торгаш; в сей век железный / Без денег и свободы нет»…

 

– Сегодня мало быть только профессионалом – надо еще уметь и продать свой труд, свое творчество, ведь зарабатывая себе на жизнь, ты имеешь возможность заниматься той же благотворительностью.

 

Остряки шутят: медицина идет семимильными шагами, а здоровье не поспевает за ней. …Нам объясняли в школе: предки были наивные, утверждали, что Земля находится на трех слонах. А несколько лет назад нашли древние рукописи, где обозначены символы – Вера, Надежда, Любовь. Вот они – три слона… Огорчает, что всё чаще мы пренебрегаем этими человеческими качествами. Они где-то на заднем плане. А ведь болезни часто – от нашей неуравновешенности, стрессов. Да и как оставаться спокойным, узнавая, что всё, что мы пьем, едим – сплошная химия?..

 

Все надежды – на «целительные» таблетки. Раньше врач мог, послушав пульс, многое сказать о здоровье человека. А сегодня в клиниках дорогущее обслуживание, не каждому по карману. С раннего утра звучит телереклама о чудо-лекарствах. Зачастую за этим стоит конкуренция фарм-компаний. Растет число жалоб на врачебные ошибки. Такое впечатление, что в медицину проникли случайные люди, ни когда не слыхавшие о Клятве Гиппократа.

 

К счастью, рядом с нами немало и замечательных профессионалов. Случай подарил мне, художнику, встречи с удивительными мастерами медицины. Не могу не назвать хотя бы несколько имен. Это Алексей Хрипун, заместитель руководителя Департамента здравоохранения Москвы, Владимир Нероев, директор Московского НИИ глазных болезней им. Гельм гольца, главный врач Боткинской больницы Владимир Яковлев, Александр Самохин, до недавнего времени главный врач 40-й больницы, Владислав Краснопольский, главврач МОНИИАГ… Мы подружились с Андреем Притыкой, директором Московского НПЦ медицинской помощи детям. Недавно сов местно с компанией Тupperware я подарил его маленьким подопеч ым более 200 специально сделанных копий моих картин.

 

– Вы активно занимаетесь благотворительной деятельностью…

 

– Не забываю завет мамы, которая говорила нам, детям: «Когда вырастите и начнете трудиться, заработав три копейки, одну отдайте на благотворительность». Ее слова я принял как Отче наш… В селе Вышки Ульяновской области, где похоронены родители, построил часовню. В Ульяновске – храм Святой Анны в честь моей мамы. Помогаю в возведении храма Иоанно-Предтеченского прихода. Поставил в том же Ульяновске памятник великому русскому художнику А.Пластову.

 

Благотворительные акции стали частью моей жизни, моего творчества. Недавно провел мастер-класс в Научном центре сердечно-сосудистой хирургии им. А.Н.Бакулева. Поддерживаю фонд помощи детям с ДЦП «Адели». Весной в Киеве в ходе акции помощи детям, нуждающимся в операции на сердце, была продана моя работа за 33 тыс. евро. Две картины направил в фонд Владислава Третьяка, который помогает больным детям, в том числе в Ульяновске и Ульяновской области. В памяти благотворительный аукцион центра биологической терапии «Антирак» для малоимущих больных в Волгограде.

 

Вынужден заметить: у меня нет ни нефтяных вышек, ни газовой трубы, ни «прихватизированных» предприятий. Источник моих доходов – это мольберт, краски и, разумеется, каждодневный труд. Я тратил и трачу личные, заработанные творчеством деньги. Кое-кто не хочет этого понять. У нас, похоже, благотворительность превращается в особый вид бизнеса. Развелось множество непонятно каких фондов, готовых награждать дарителей своими орденами, званиями… Не отказываюсь посодействовать немощным старикам, больным ребятам. Но я должен помогать и родным детям, братьям и сестре, которые также нуждаются в моей поддержке.

 

– Вы поездили по всему миру. Несколько памятных эпизодов…

 

– В 1990 г. участвовал в благотворительной акции Ватикана, направленной на борьбу с дистрофией в Африке. Тогда на аукционе в Риме были проданы две мои картины. Папа Римский Иоанн II лично принимал нас, участников, в Ватикане.

 

Вспоминается акция американского актера Чака Норриса – против наркотиков в Америке. Я передал свою картину на аукцион. Нас принял Джордж Буш, незадолго до того ставший президентом США. Я сказал ему, что Россия стремится к дружбе с Америкой. По его реакции понял, советники докладывают ему иное. Позже мы еще раз встретились с президентом и его женой Лаурой в Мариинском театре в С.-Петербурге.

 

– Удается ли выдерживать рациональный режим дня?

 

– Практически нет. Обычно днем у меня деловые встречи, вечером встречаюсь с друзьями. А работаю, как правило, в ночные часы. Однако на усталость не жалуюсь. Подбадриваю себя ночью натуральным коровьем молоком… Для меня отдых – это всегда смена занятий, в творчестве – смена техник.

 

– И всё же… Как бы вы определили свое жизненное кредо?

 

– Хочу внести свой, пусть и скромный вклад в возрождение духовного статуса нашей страны.

 

Михаил ГЛУХОВСКИЙ, корр. «МГ».