Сергей АВЕТИСОВ: Сохраним «зеркало души»

Как разбудить молодые таланты, стоящие на страже зрения человека?

Нет второстепенных медицинских дисциплин. И всё же офтальмология – по масштабности социальной ответственности, аудитории пациентов, к которой адресована, – на особом счету. Глаза не случайно издревле называют «зеркалом души».

Что означает модернизация для руководителя, занимающегося продвижением высоких технологий в медицине? Об этом наша беседа с директором Научно-исследовательского института глазных болезней, заведующим кафедрой глазных болезней Первого Московского государственного медицинского университета им. И.М.Сеченова, академиком РАН Сергеем АВЕТИСОВЫМ.

– Как сформировать поколение врачей, соответствующее, как говорится, требованиям завтрашнего дня?

– Разрабатывая новые методы диагностики, лечения и профилактики глазных заболеваний, активно занимаясь трансляцией новых технологий в клиническую практику, мы придаём большое значение подготовке научных кадров, обучению и повышению квалификации врачей-офтальмологов.

Как сегодня у нас осуществляется пополнение отрасли? В институте человек может посещать кружок, но понятно, что при нынешнем объёме дисциплин в вузе, когда изучению глазных болезней, обучению основам офтальмологии отводится всего 14 дней – 108 часов, такое образование в лучшем случае позволяет лишь научиться более-менее правильно ориентироваться в общих вопросах дисциплины. Ни о какой специализации речи не идёт. Выпускник вуза практически ничего не знает о своей завтрашней профессии.

Окончив институт, врач, избравший своей будущей специальностью офтальмологию, проходит типичный путь: клиническую ординатуру, иногда разбавив её годичной интернатурой, хотя столь краткое «дообучение» не решает всех образовательных проблем. Многие будущие окулисты выбирают для себя научное направление – аспирантуру. В любом случае практика убеждает: для подготовки квалифицированного офтальмолога требуется не менее 5 лет.

Молодые врачи, оглядываясь на недавнюю учёбу, сетуют на недостаток практических навыков. Говорят, что появление новой техники не исключает знание старых, проверенных методов исследований – той же тонометрии по Маклакову. Дружно отмечают как серьёзный недостаток – неумение общаться с пациентами...

Конечно, не стоит преуменьшать роли и ординатуры, и аспирантуры. Важно только не забывать о необходимости – таково требование времени – непрерывного последипломного образования. Постоянного пополнения знаний, всю трудовую жизнь. Здесь многое происходит, можно сказать, схематично, хаотично...

– Какова, по вашей оценке, ситуация с кадрами в офтальмологии?

– Разумеется, востребованность в профессии огромна, и она растёт, особенно в поликлиническом звене. В стационарах ситуация лучше. В отрасли сегодня заняты около 13 тыс. специалистов. Не вижу ничего плохого в том, что растёт число коммерческих медицинских центров, готовых оказывать офтальмологическую помощь пациентам. Многое зависит от материального достатка людей. Однако надо признать, такие учреждения доступны не каждому. И здесь важно поднимать уровень первичного амбулаторно-поликлинического звена, решить вопросы укомплектованности штатов, материально-технической базы.

– Для кого-то курс на модернизацию сводится к закупке и установке новых аппаратов, оборудования. И этим ограничивается. Но, может быть, важнее говорить о модернизации медицинских кадров?..

– На первом плане – кто с новыми технологиями будет работать. Важнее увлечь в свои ряды талантливых, образованных молодых людей, готовых к состраданию, у которых есть понятие о добропамятности, способных общаться с больными людьми... Тех, кто с ученической парты готовил себя к высококачественной, старой и вечно новой профессии. Почему об этом приходится говорить?

Ординатура – удел учреждений, имеющих образовательные и научные традиции. Без солидной базы, погружения в проблемы офтальмологии не обойтись. И здесь решает не количество, а качество. Сегодня всё заметнее в медицинской деятельности сказываются коммерческие и иные побуждения. Не секрет: не так уж редки случаи, когда человек идёт в ординатуру, не собираясь заниматься врачеванием, заведомо не помышляя о том, чтобы посвятить себя во многом изнурительной профессии. Цель – «корочка», диплом. А дальше – выбор тёплого места с солидной зарплатой и прочими благами. Как ни жаль, приходится констатировать: поменялось отношение к познанию предмета. Не стремление стать хорошим специалистом, а вопрос – какие стоят за этим деньги... Едва приступив к работе, молодые врачи думают о подработке. К этому побуждает и обстановка. Старшее поколение, как известно, шло иным путём: ассистировали на операциях, тщательно разбирали каждую историю болезни. На завершающем этапе ординатуры дежурили врачами в больничных палатах.

Приобщение к врачеванию предполагает постоянную заботу о повышении своего профессионального уровня, наличие рабочей атмосферы, которая бы способствовала этому. Для этого требуются ресурсы. Гибкая система непрерывного медицинского образования и непрерывной профессиональной подготовки.

– Что «напрягает» в сегодняшней организации здравоохранения?

– Врачевание – это внимание к личности каждого пациента, умение найти для каждого доброе слово. Нам всем памятны уроки наших учителей, их призыв не забывать: «служение» и «услуга» в медицине – понятия разные. Однако, наблюдая за работой иных врачей, ловишь себя на мысли: мы словно бы разучились разговаривать с теми, кто обращается за помощью. Здесь наша и вина общая, и беда. Поток больных не иссякает. Поликлинический доктор же поставлен в жёсткие рамки: по действующим нормам он должен уделить больному не более 10 минут. В этом бешеном режиме ему предстоит принять, выслушать за рабочий день поток больных, вникнуть в проблемы каждого, подсказать решение... Но как за эти минуты успеть применить современные высокотехнологичные методы исследования (например, статическую полиметрию, которую считают золотым стандартом в диагностике глаукомы)?

Тревожит проблема возраста тех, кто занят в наших поликлиниках. Многие, кто здесь трудится, вправе уже подумать о заслуженном отдыхе. Не уходят, понимая, что нет нужной смены. Среди тех, кто оканчивает ординатуру, идти в поликлинику желающих немного. Они хотят иного уровня для своей работы и – соответственно – отдачи от неё. Впрочем, сегодня врачи в городских учреждениях получают нередко больше, чем в федеральных научных учреждениях. Это создаёт определённый диссонанс: мы лечим одних и тех же пациентов... Проблема на слуху, и было бы полезно обсудить её на «круглом столе» специалистов.

О медико-социальных проблемах слепоты и инвалидности по зрению... Стоимость инвалидности этой категории больных очень высока для общества. Однако на моей памяти нет ни одной государственной программы, где бы на первом месте стояла борьба со слабовидением и слепотой. Эта тема как-то боком затрагивается при разговоре о других заболеваниях... Возьмём проблему глаукомы. Ставя этот диагноз, мы обрекаем себя и пациента на пожизненный мониторинг. Ситуация с давлением, с полем зрения в любой момент может измениться. Мы сегодня знаем больше о глаукоме, чем делаем. Арсенал необходимых исследований, часть из которых стала золотым стандартом, заметно расширился. Но не хватает соответствующего оборудования, нет элементов внедрения, нет программ... Нам приходится, формируя планы, всегда задумываться – какую программу поставить на первое место.

Глаз сам по себе очень маленький. Кто-то заметил, что эту зону можно «прикрыть пятаком»... Но потенциальные проблемы велики: при инвалидности по зрению никакое физическое здоровье не выручает... В любом случае – трагедия.

– Как нам поднять престиж врача?

– Полагаю, что очень важно чувство самодостаточности специалиста, то, как сам офтальмолог воспринимает своё место в новой реальности. Не скрою: смущает порой отношение чиновников-управленцев к профессии медика. Не так уж мало примеров, когда менеджер не знает тонкостей специальности, которой он управляет. Иногда нужны огромные усилия, чтобы объяснить специфику той области, которой пытаются руководить, противопоставляя, к примеру, квалификацию, уровень оказания медицинской помощи городских и федеральных учреждений... Забывая, что мы пока значительно, на порядок отстаём по тому же количеству операций по поводу катаракты на 10 тыс. человек – от США, Франции и других европейских стран... Кроме негатива такое противопоставление ничего не даёт.

Назрела необходимость пересмотреть иные устаревшие каноны. По законодательству ассистенты, доценты, профессора учебных кафедр не имеют права участвовать в тех же операциях. Всё зависит от позиции главных врачей – разрешать им или нет. Нелепые правила! Получается, что подготовкой высокоспециализированных врачей должны заниматься лишь теоретики. На пользу ли дела такие препятствия к оперативной деятельности? Пора пересмотреть закон о взаимоотношениях учебных кафедр и лечебных баз, дать возможность на законном основании опытным клиницистам приобщаться к лечебной работе. По примеру той же зарубежной практики. Персонал больницы нередко вынужден обращаться к сотрудникам кафедры. Но их зарплаты несопоставимы. А между тем решение проблемы на поверхности: ассистент, доцент кафедры должен быть оформлен хотя бы на полставки в клинике...

Беседу вёл
Михаил ГЛУХОВСКИЙ,
корр. «МГ».