Кто и как решает судьбу диссертаций?

Ещё раз о тернистом пути науки в реальную жизнь

Дорогие диссертанты, не торопитесь пить шампанское, успешно защитив свою диссертацию. Вы прислали её в диссертационный совет. Её рассмотрела экспертная комиссия на предмет соответствия темы профилю совета и, убедившись в качестве научного вклада, сделанного вами, рекомендует её к защите.


Совет назначил в полном соответствии со всеми требованиями двух оппонентов или трёх в зависимости от того, работа кандидатская или докторская соответственно.

На защите вас засыпали вопросами, вы дали на них ответы, удовлетворившие спрашивавших. Выступили официальные оппоненты и дали положительный отзыв на вашу работу. Выступили неофициальные оппоненты – члены совета и любой другой желающий, так как защита открытая. Такие выступления по регламенту заканчиваются заявлением, что диссертация соответствует, а диссертант заслуживает. И в вашем случае эти заявления звучали в утвердительном тоне.

Вы с замиранием сердца ждали оглашения счётной комиссией результатов голосования. И вот объявляется: все челны диссертационного совета единогласно проголосовали в том смысле, что ваш труд соответствует требованиям ВАК, а вы достойны искомой степени. Аплодисменты, поздравления, цветы.

Не торопитесь пить шампанское. Подождите 2-3 месяца, может быть больше.

По прошествии этого срока вы вдруг получаете приглашение явиться на заседание экспертной комиссии. Вместе с председателем диссертационного совета, на имя которого пишется это приглашение. Если вам не удалось убедить членов комиссии в том, что ваш труд достоин искомой степени, он, труд, отправляется в президиум ВАК, который в окончательном виде решит судьбу вашей работы.

Так было. В последнее время диссертация направляется экспертной комиссией прямо на заседание президиума. Об этом, как правило, диссертанта не извещают. Как оказалось, в некоторых случаях диссертанта не извещают и о том, что его труд отправлен в президиум. Самые энергичные и умеющие постоять за себя находят на сайте ВАК информацию о том, что такие-то диссертации будут такого-то числа рассматриваться в этой вышестоящей инстанции.

В нашем случае диссертант оказалась именно из тех, кто за себя может постоять, и настояла на том, чтобы приглашение было прислано. Оно было прислано на имя председателя совета.

Оба являемся в назначенные число и час в Минобрнауки, где располагается президиум ВАК. Перед дверями в небольшом холле стоят по меньшей мере человек двадцать. Это диссертанты со своими председателями диссертационного совета или без них.

Спустя полчаса от назначенного времени начинается приём диссертантов.

Мы в очереди восьмые. Только один диссертант получил положительное решение. Одному за другим выходившим шестерым было сказано: отказать. Можно не рассказывать о том, что было написано на их лицах.

Сколько мог, подбадривал своего диссертанта. Она, ещё молодая (для докторской диссертации) женщина лет 40 с небольшим, мать двоих детей, доцент кафедры педиатрии Южно-Уральского государственного медицинского университета. Пока мы ждали своей очереди, рассказала предысторию своего вызова на президиум. Её диссертация была послана, видимо, по решению экспертной комиссии ВАК на отзыв в Сибирский ГМУ. Она была вызвана туда для ответа на возникшие вопросы. Прямого авиарейса из Челябинска в Томск нет. Поездом до Москвы, из Москвы самолётом в Томск. Из Томска отрицательный отзыв пересылается в Москву, в ВАК. Через некоторое время из Челябинска авиарейсом она пребывает в Москву, чтобы явиться на заседание президиума.

Вызывают нас. Входим. Длинный зал и длинный стол, за которым сидят члены президиума, 20-25 человек. Диссертанта приглашают вперёд к председательствующему, председателя диссертационного совета усаживают около двери. Следуют вопросы. Диссертант отвечает. Отвечает, не заикаясь, уверенным тоном. Но по тону, которым задавались вопросы, чувствовался отрицательный настрой аудитории. Он обескураживал. Это больше походило на допрос. Складывалось впечатление, что ещё до того, как диссертант вошёл в зал заседаний, его судьба уже была решена.

Вопросы кончились. Диссертант выходит из зала. Председатель диссертационного совета в недоумении – приглашение прислано на его имя, а ему слова не дают. Просит слова. Просьба встречается неодобрительно – членам президиума всё ясно, и председателя диссертационного совета просят покинуть зал. Хотя было желание объяснить, рассказать, как обстоят дела с деланием науки на периферии, особенно преподавателями вузов. Не удалось.

Шёл четвёртый час работы президиума, несомненно, накопилась усталость, а за дверями ещё по меньшей мере 5 диссертантов. Их можно было только пожалеть.

А рассказать хотелось вот о чём.

Общепризнанный факт – вузовская наука, особенно клиническая, отличается, и не в лучшую сторону, от академической. Преподаватель медицинского вуза несёт куда большую производственную нагрузку, чем сотрудник академического НИИ.

Проработав 11 лет в клиническом НИИ, могу с полным основанием сказать, насколько комфортнее и успешнее можно заниматься в таком месте наукой. Клиническая база престижная и в полном распоряжении учреждения. Длительность пребывания больного на койке определяется только временем, необходимым для окончания наблюдения, обусловленным научными целями. В вашем распоряжении необходимое научное оборудование и лабораторная база. В учреждении своя научная библиотека с самыми нужными журналами. Теперь всё это перечисленное на порядок выше и лучше, чем в те далёкие времена, когда пришлось работать в известном тогда и сейчас научно-исследовательском институте.

А что на кафедре, располагающейся на клинической базе городской или областной больницы, – особенно в теперешние времена: больничная койка должна зарабатывать деньги, обследования и лекарства ограничены возможностью заплатить за их получение, сотрудники кафедр лишены доступа к лечебной работе, то есть к больным. Много ещё чего можно сказать о теперешних условиях, в которых осуществляется порой на не иссякшем ещё энтузиазме стремление делать науку в периферийных вузах. Это при удушающей учебной нагрузке, лечебной работе там, где ещё к ней не закрыли доступ кафедральным сотрудникам.

Возможно, кто-то скажет, что нет и не может быть науки академической и вузовской, науки второго сорта.

Может. Недавно в печати прошла информация о том, какая доля от ВВП выделяется на науку в разных странах. В США – 28%, в странах Западной Европы – до 20%. В нашем государстве – 1,8%. Сколько от этих процентов остаётся для медицинской науки, представить не сложно. Читаю в «Медицинской газете» (см. № 90 от 02.12.2015) – «Екатерина Моргунова из Каролинского института в Стокгольме и Александр Попов, работающий на синхротроне в Гренобле…» Едут наши молодые талантливые люди в другие страны потому, что там можно делать науку первого сорта.

Много ли тех из наших представителей академической науки, тем более вузовской, кто имеет публикации в зарубежных солидных медицинских журналах, у кого высокий показатель цитирования. Исключение могут составить только представители теоретической медицины. Что же касается клинической – хорошо, если кто-то опубликует тезисы своего доклада в материалах международной конференции. Но это малая форма научной публикации. Она указывается авторами только в списке работ по теме диссертации или в списке публикаций, чтобы сделать его более солидным.

Выносить решение – отказать – по докторским диссертациям, выполненным доцентами периферийных медицинских вузов, особенно молодым, до 40-45 лет, означает то, что кафедру будет возглавлять не профессор. Почему во главе кафедры должен стоять профессор? Это не только престиж и уважение. Это значит, что на кафедру придут аспиранты, у которых в отличие от преподавателей будет время и силы выполнять научную работу, пополнять коллектив кафедры, сохранять традиции, заложенные предшественниками, созидать школу, что особенно важно в воспитательных целях.

Диссертант – общительная женщина, интересуется, кто есть кто и откуда. Узнаём, что подавляющее большинство вызванных – иногородние, из Липецка, Оренбурга, Санкт-Петербурга, Челябинска; больше всего преподавателей вузов. Есть такие, кто вторично, после доработки диссертации и повторной защиты, вызывается на президиум. И опять – отказать.

В нашем диссертационном совете диссертантами, которым было отказано в признании, были тоже только представители периферийных вузов – Махачкала и Воронеж. Не берусь толковать эту практику.

Один из функционеров, причастных к диссертационному делу, недавно заявила: «Надо очиститься от мусора». Имея в виду «слабые» диссертации. Может быть то, что происходило на президиуме, есть претворение этого тезиса в жизнь?

Не хочется использовать эту метафору, но в продвинутых цивилизованных странах мусор бережно собирают, сортируют и самое ценное пускают в оборот, на благо общества.

Имея за плечами более чем 40-летний стаж работы в диссертационном совете и более чем 10 лет председателем, не помню столь жёсткого отношения к диссертационным работам. Припоминаю слова, сказанные профессором Нарциссовым Рюриком Платоновичем на одном из заседаний диссертационного совета в НИИ педиатрии (теперь это НЦЗД) по поводу диссертации, вызвавшей неоднозначную оценку членов совета: «В любой работе можно найти недостатки, это нетрудно. Надо найти положительное, и если оно есть, поддержать её».

Уверен, если бы члены президиума более подробно знакомились с материалами защиты – текстом заключения, стенограммы, то увидели бы, что диссертанту задавались те же вопросы, что и членами президиума, что был сделан ряд замечаний. Диссертант согласилась с замечаниями и на вопросы дала исчерпывающие ответы, удовлетворившие членов диссертационного совета.

После всего произошедшего подумалось, может быть, стоит упразднить институт диссертационных советов, если есть инстанция, которая, задав диссертанту всего несколько вопросов, решает, достоин он искомой степени или нет.
И не вызывать «на ковёр» председателя диссертационного совета, главная обязанность которого строго следить за соблюдением регламента на предзащите и защите. А вызывать официальных оппонентов, которые дали положительный отзыв, а заодно и неофициальных, которые в своём выступлении заявляли, что будут голосовать «за».

Так что, дорогие диссертанты, не торопитесь пить шампанское. Делать это следует только после того, как получите диплом ВАКа о присуждении вам той научной степени, ради которой вы много лет трудились над диссертацией. А диссертационный совет – инстанция ненадёжная.

Рудольф АРТАМОНОВ, профессор.