Анзор ХУБУТИЯ: Стыдно, когда у нас врач имеет зарплату дворника

Ликвидация последствий недавнего теракта в аэропорту «Домодедово» в очередной раз привлекла внимание к работе коллектива Московского НИИ скорой помощи им. Н.В.Склифосовского. О проводимых там операциях, лечении пострадавших в многочисленных телерепортажах, в материалах «МГ» и других СМИ рассказывал директор института, заслуженный врач РФ, лауреат премии Правительства РФ, доктор медицинских наук Анзор Хубутия. Сегодня у нас с ним встреча в более спокойной обстановке…

– Анзор Шалвович, сейчас стало модным вспоминать о своих предках, многие рисуют «родословные древа»…

– Мой дед – Николай Хубутия, грузин, живший в Абхазии, был крестьянином. А вот женился он – не знаю, как ему это удалось – на образованной княгине Ксении, окончившей гимназию в Краснодаре. Она блестяще говорила по-русски и, собственно, благодаря ей мы стали осваивать этот великий язык. И мои родители, и мы, их дети, родились в Сухуми. Мама – Этери Ивановна, живет со мной в Москве. В Сухуми родственников не осталось – мой старший брат Заур был там врачом и погиб во время грузино-абхазского конфликта. Ехал на вызов, и снаряд попал в машину…

– Вы решили стать медиком, когда еще жили в Сухуми?

– Дело в том, что мой дядя по отцовской линии Бизина Илларионович Хубутия почти четыре десятилетия был проректором Рязанского медицинского института. К сожалению, 5 лет назад он внезапно скончался, подходя к дверям своего кабинета. Дядя был всегда для нас примером. Сначала мой старший брат поехал учиться в Рязань, а потом перевелся в Нижний Новгород. Туда же поехал и я, став студентом этого прославленного мединститута.

– А окончив Горьковский мединститут…

– Шел 1971 год – время освоения целинных земель. Нас с супругой (и уже с двумя дочерьми) по распределению направили в Среднюю Азию. В Душанбе тогдашний министр здравоохранения, посмотрев на молодую пару с потомством, пожалел нас и не стал загонять в глубинку. Направил в райцентр Гисар, в 15 км от столицы. Там работал главным врачом замечательный, образованный представитель старшего поколения медиков Мухтар Садыкович Юмаев. Я стал детским хирургом, а жена – микропедиатром. По молодости делал такие операции, на которые сегодня даже бы не решился...

Через 3 года мы уже имели право уехать из Гисара, но по личной просьбе министра остались еще на год – ведь я тогда был уже главным детским хирургом области. За это время подготовил себе замену, и со спокойной совестью перебрались в Москву.

– А почему именно сюда?

– В это время мой старший брат Заур уже работал заведующим отделением в дерматовенерологическом диспансере Москвы. Приехали к нему. Как известно, в 1974 г. Валерий Иванович Шумаков стал директором НИИ трансплантологии и искусственных органов. Через полгода я поступил к нему в ординатуру и всю жизнь связал с трансплантологией. Сам же Валерий Иванович уже тогда не только блестяще оперировал сердце, но и пересаживал печень, почки, поджелудочную железу. А поскольку я постоянно был рядом с ним...

– Вы стали трансплантологом, «медиком среди медиков»?

– Да, это хирург, имеющий дополнительную квалификацию и знания, как выхаживать этих необычных больных с чужим органом. Там подключается иммуносупрессия, подавление иммунитета человека, чтобы не произошло отторжение пересаженного органа. Ты не только трансплантируешь сердце, но и продолжаешь вести этого больного.

– И теперь это делается и в МНИИСП им. Н.В.Склифосовского. А сколько пересадок сердца здесь уже сделано?

– Пока немного, девятую трансплантацию я провел два дня назад. Зато печень пересадили в Склифе уже 177 раз! Весьма заметны наши успехи и в трансплантации почки.

– И все-таки, с чем был связан ваш переход в Институт скорой помощи почти 5 лет назад?

– Возможно, с тем, что я «вырос», поскольку 21 год был первым заместителем Валерия Ивановича. Мне предложили эту должность, поскольку тогдашнему директору члену-корреспонденту РАМН Александру Сергеевичу Ермолову было уже за 70 – нагрузка и ответственность здесь огромные.

– Но ведь, я знаю, он и сегодня работает?

– Да, является почетным директором нашего уникального учреждения.

– Став директором, на что вы обратили внимание прежде всего?

– На необходимость обновления, омоложения кадров. С руководителями отделений, которым за 70, встречался, беседовал. Они выдвигали талантливых учеников на свои места, а сами становились советниками, консультантами, продолжают успешно трудиться. Их опыт незаменим.

Второе – сделал упор на внедрение высоких технологий, проведение эндоскопических операций, особенно нейрохирургических с использованием навигационной системы. Что касается трансплантации, то впервые я здесь сделал пересадку сердца, почки и поджелудочной железы. У нас работает отделение трансплантации печени, но раньше было очень много проблем из-за слабого развития системы донорства в Москве и в целом в России.

– А способствует ли пополнению донорскими органами то, что непосредственно в Склиф доставляют многих безнадежных больных, пострадавших в ДТП?

– Начну с того, что смертность доставленных к нам пациентов очень низкая. У умерших же органы можно брать, но ведь существуют строгие законодательные акты, несоблюдение которых ведет к уголовной ответственности. Поэтому мы поступаем только так, как положено.

Кто из медиков не помнит необоснованные обвинения трансплантологов в желании «добыть» органы у еще живого человека для их последующей пересадки? При вскрытии же была зафиксирована абсолютная смерть мозга. Решением Верховного суда РФ трансплантологов оправдали. Но вред этому направлению деятельности был нанесен огромный!

– Вам часто приходится встречаться с руководителями страны. Какие эпизоды особенно запомнились?

– И президент, и глава Правительства РФ – очень энергичные, образованные молодые люди, которые о проблемах здравоохранения знают не понаслышке. Помню встречу с Владимиром Владимировичем в Московском государственном физико-техническом институте, где я работаю заведующим кафедрой физики живых систем. В физтехе учатся очень одаренные ребята, туда по блату не поступают. Коллектив преподавателей давно мучила мысль – как этим студентам дать двойное образование – и радиотехническое, и медицинское. Ведь в клиниках такое сложное оборудование, что врачам – «чистым» медикам – с ним очень трудно работать. Ядерно-магнитный резонатор, самые разнообразные компьютерные томографы, УЗИ – нужно знать их особенности. Вопрос же получения второго образования студентами физтеха никак не решался. А когда приехал Путин, я ему эту идею высказал. Он тут же поручил министру образования Фурсенко проработать предложение. Сегодня это уже воплощается в жизнь. В РГМУ создается учебная база, куда после 3 лет обучения в Физтехе будут приходить ребята, получающие второе, медицинское образование.

Всего 7 лет учебы – и два диплома у очень нужного здравоохранению специалиста. Это будет уже совершенно иное поколение врачей. Как можно забыть такую встречу с Владимиром Владимировичем! Это удивительный человек, он очень легко проникает в суть проблемы, выделяя главное и принимая решение как будто всю жизнь проработал в медицине.

– Ну а Дмитрий Анатольевич?

– Я с ним встречался еще когда он был вице-премьером по поводу реализации инновационных программ. Удивлялся остроте ума этого человека. На встречах и совещаниях с медиками он всегда четко отделял главное от второстепенного. Меня это поражало. Убежден – для российского здравоохранения и Медведев и Путин сделали и делают очень много.

– Анзор Шалвович, я знаю, что вы приезжаете на работу в 6 утра, а уезжаете после 9 вечера. Был свидетелем, как за 5 минут до нашего интервью вас срочно вызвали в операционную, встретились потом только через неделю. При такой загруженности остается ли время на какое-либо иное дело, на полноценный отдых?

– Каждое утро успеваю позаниматься на тренажерах 30-35 минут, потом принимаю прохладный душ. А вот когда стал работать в Склифе, то благодаря дружбе с нашими замечательными горнолыжниками, заведующим отделением нейрохирургии профессором Владимиром Викторовичем Крыловым и тогдашним руководителем отделения сосудистой хирургии Владимиром Лионовичем Леменевым, тоже увлекся этим видом спорта. И не я один. Во время отпусков мы уже побывали и на склонах гор Австрии, Германии. Со мной туда ездил и мой 14-летний внук Георгий. Он катается намного лучше меня, даже учит своего деда.

– Наш последний, традиционный вопрос: что бы вы пожелали коллегам, медикам-профессионалам, читателям «МГ»?

– Очень хочу, чтобы наконец-то изменился статус российского врача. Для нашей государственной власти – это дело, полагаю, первостепенной важности. Прежде всего, нужно поднять оплату труда. Позор, когда у нас врач имеет зарплату дворника. Второе пожелание – чтобы коллеги не переставали повышать уровень своих знаний после окончания медвуза. Вообще же, часто общаясь со студентами, заметил – с них сегодня меньше спрашивают, их знания понизились. Надеюсь, что всё хорошее восстановится. Каждый врач на своем рабочем месте, с помощью соответствующего оборудования должен иметь возможность поставить правильный диагноз, назначить необходимое лечение на основании своих знаний и техники, которая во всем мире шагнула вперед. Она должна быть и на вооружении российских медиков.

Беседу вел
Леонид ПЕРЕПЛЁТЧИКОВ,
обозреватель «МГ».