Зураб СОТКИЛАВА: Музыка призвана оздоравливать человека

Мы беседовали в летнем кафе во дворе консерватории накануне финала Лиги чемпионов по футболу. Наш разговор, извинившись, прервал незнакомый мужчина: «Зураб Лаврентьевич, что вы думаете о предстоящей игре?..»

Вот ведь... Профессор Зураб Соткилава - не только звезда Большого театра, оперный вокал мирового звучания, но и непререкаемый авторитет среди футбольных фанатов.

- Как случилось: человек собирался посвятить себя медицине, получил диплом инженера, стал капитаном молодежной сборной Грузии по футболу, а затем -оперной знаменитостью?

- Моя мама, как многие грузинские мамы, мечтала, чтобы ее сын стал хирургом. А я, мальчишка, гонял мяч, играл на первенство Грузии в майке сухумского «Динамо». Меня пригласили в свердловский «СК», пообещав помочь устроить в медицинский. Однако партийные власти не захотели меня отпускать: «Разбазаривать таланты? Ни за что!..» Так я оказался в тбилисском «Динамо». Чтобы поступить в медицинский, надо было дать на лапу немалые деньги, которых в семье не было. Оказалось, проще стать студентом политехнического. К тому же там имелась сильная футбольная команда.

Мой голос «открыл» один из футбольных болельщиков - профессор Тбилисской консерватории Николай Бокучава. Ему я обязан тем, что узнал и полюбил оперу. 10 июля 1960 г. я защитил диплом инженера-маркшейдера, а через два дня уже сдавал экзамены в консерваторию. Сначала пел как баритон, но чувствовал себя тенором. Пришлось сменить педагога. Мне многое дали занятия с замечательным певцом Давидом Андгуладзе.

- Каким он был - ваш путь на сцену Большого театра?

- Меня приглашали в Москву уже в 1968 г., после победы на конкурсе оперных певцов в Болгарии, где я получил главный приз - «Орфея». Я сомневался: уживусь ли на новом месте?.. После победы на Международном конкурсе имени П.И.Чайковского, возвращения с Гран-при из Барселоны позвонил Кирилл Молчанов - пригласил дебютировать в Большом театре в опере «Кармен». В декабре 1973 г. я спел два спектакля и был зачислен в труппу Большого театра. Здесь был нужен тенор, который бы исполнял западный репертуар - «Аиду», «Дон Карлоса», «Трубадура»...

По предложению Бориса Покровского мы вместе с известным лирико-драматическим тенором Владимиром Атлантовым подготовили «Отелло» - один из самых запомнившихся мне спектаклей. Работали над партией в течение 7 месяцев. Ежедневные изнурительные 7-часовые репетиции. Можно было угробиться... Выручала всегдашняя готовность партнеров подменить, помочь друг другу. Так родился один из лучших спектаклей мировой сцены.

- Самые памятные зарубежные гастроли...

- С успехом прошло выступление в Италии, на сцене знаменитого театра в Болонье.   Как писала местная пресса: «Впервые русский певец выступил в партии Отелло». Я стал почетным академиком Итальянской академии искусств. В памяти выступления с партией Каварадосси в опере Пуччини «Тоска» в Германии, в Королевском театре в Англии. В 1978 г. - сольный концерт в Париже, затем поездка на Нью-портский фестиваль в США... Не раз и не два звали остаться за рубежом, сулили золотые горы, но я не мог и в мыслях принять чужой мне уклад жизни.

- А неудачи - они бывали на сцене?

- Естественно. Каждый такой момент помнится лучше, чем минуты триумфа. Не забуду первое выступление в «Риголетто» в Тбилиси. Я вышел на сцену больным, что делать никак нельзя. Еле-еле сумел допеть до финала...

А вот другой случай. В Большом театре шел «Бал-маскарад» Джузеппе Верди. Однажды меня попросили кого-то заменить. Я чувствовал недомогание, но не предполагал, что у меня воспаление легких, и согласился. Три акта прошли нормально, а в четвертом горлом пошла мокрота. Я задыхался, еле стоял на сцене. Такое не забывается. После этого взял за правило - перед серьезным концертом обязательно показаться   врачу.

- Ваша оценка состояния отечественной музыкальной культуры, в частности оперной?

- Тех, кто уважает высокие традиции мирового искусства, сегодня называют консерваторами. Они, мол, хотят видеть лишь то, к чему привыкли... А между тем Метрополитен-опера вернулась к «прошлому» - на сцене красивые костюмы, декорации... Всем надоели джинсы. Если прежде они смотрелись как экзотика, появление в них на сцене выглядело авангардно, вызовом, то теперь, когда в «Травиате» певец выходит в рваных джинсах, подступает чувство тошноты.

Раньше шли в оперу на певцов -послушать хорошего тенора, сопрано... Потом хозяевами сцены стали дирижеры. А сейчас наступила эра режиссеров. Дошло до того, что на афише Большого театра не обозначено, кто поет, - указаны лишь худрук, постановщик, режиссер, хормейстер. Такое впечатление, что кому-то хочется, чтобы опера умерла. Чудовищная ситуация!..

Сегодняшние работники искусства ревниво следят за соблюдением их авторских прав. И правильно делают. Но не пора ли озаботиться и защитой авторских прав классиков? Огромный пласт культурного наследия оказался беззащитным перед нахрапистыми людьми, которые ведут себя, как слоны в посудной лавке.

За последние десятилетия заметно снизилась культура слушателя. Разделяю тревогу Дмитрия Хворостовского: в стране уже сформировано два поколения музыкально неразвитых людей. Среди тех, кто приходит в консерваторию, есть несколько тысяч настоящих ценителей классической музыки. У многих же из публики вкус просто испорчен. В этом значительная вина телевидения. У нас ведь остался единственный стоящий канал - «Культура». Остальные думают лишь о рекламе, как бы еще и еще заработать... Так не может продолжаться.

- Виртуоз, по определению Владимира Даля, - весьма искусный музыкант, музыкант-дока. Легко ли быть таким докой в опере?

- Слово «опера» в переводе с итальянского - «труд, дело». Так что мы являемся настоящими «грузчиками». Жестокий труд, особенно если речь идет о теноре, мужчине, который поет в женском диапазоне.

Недавно вместе с Евгением Нестеренко я восстанавливал оперу «Набукко» Верди в Большом театре. Это был его юбилейный вечер. И снова пришлось выдержать долгие репетиции.

Опера - синтез искусств: не только пение, но и драматическая игра. Чайковский справедливо отмечал: «Нельзя злоупотреблять вниманием оперного слушателя, который пришел не только слушать, но и смотреть». Здесь важен каждый - художник и костюмер, режиссер и дирижер, солист и хор... И всё же «наконечником» выступает певец, он венчает общую работу. В Большом мне встретилось много настоящих концертмейстеров, которые знали свою профессию. Я им искренне благодарен.

Не устаю повторять: главная фигура в опере - певец, тот, кто звуком выражает образ. Не беготней, не какими-то позами, кувырканиями на сцене, которые так любят нынешние режиссеры. Всё решает богатая палитра голоса.

Станиславского актеры как-то спросили: «Для чего вы нас заставляете столько бегать? Итальянцы стоят и поют». Он ответил: «Вы спойте, как итальянцы... Я вас тоже поставлю, и вы будете стоять».

- Кстати, как вы относитесь к «фанере»?

- К опере это понятие не имеет отношения. «Фанера» - обман, мошенничество. За рубежом за это штрафуют, можно угодить в тюрьму. Бедный Паваротти однажды исполнял с композитором Лючи Дала его знаменитую песню о Карузо. Концерт проходил в парке Нью-Йорка. Голоса не сливались, и ему пришла в голову идея воспользоваться фонограммой. Всё закончилось скандалом. Кажется, он даже заплатил солидный штраф. После этого певец лет пять извинялся...

- Каковы слагаемые вашего творческого долголетия?

- Если кратко, то это техника и режим. Сегодня, перейдя 70-летний рубеж, я столько пою, сколько и в молодости не пел. Предложений очень много. Приходится выбирать.

Творческий настрой... Конечно, «царапает» агрессивный индивидуализм - в печати, на экране, на сцене. В командировках листаю иногда газеты, журналы, и мне страшно становится: что читает, чему поклоняется молодежь? Из-за океана к нам перекочевал культ мамоны, стяжательства. Деньги иметь хорошо, но надо и о душе помнить. Музыка призвана оздоравливать человека, побуждать его к духовным  высотам.

Классическое искусство глушит попса. Феллини как-то грустно признался: «Я чувствую себя самолетом без аэродрома. Мой зритель умер». Но пока у меня есть слушатель, зритель. Я хорошо чувствую свою благодарную аудиторию. Выступая с сольными концертами, стараюсь вместе с известными, классическими вещами дать народу что-то интересное, новое.

- Скрипач трепетно относится к своей скрипке. Но как же надо беречь такой хрупкий инструмент, как голос!..

- Скрипку хранят в футляре, а здесь ты сам должен поддерживать свою форму, быть здоровым и лелеять голос, каждодневно заниматься. Постоянные репетиции, жесточайший режим - всё вместе. Расслабиться можно лишь на отдыхе, когда впереди нет спектаклей, больших нагрузок.

- Ваши взаимоотношения с медициной?..

- Певцу грозят профессиональные заболевания - бронхит, трахеит, воспаления голосовых связок. Так что жизнь давно связала с медициной. С самого начала оперной карьеры дружу с отоларингологами. Вошло в привычку проверять себя, быть под контролем специалистов. Мне повезло - в Большом театре замечательные доктора. У нас с ними давняя дружба, мы часто встречаемся, я им верю.

Когда прихватило сердце, на выручку поспешили большие мастера своего дела из Бакулевского центра - академик РАМН Лео Бокерия, руководитель отделения кардиологии Юрий Бузиашвили, доктор Гия Мацкепришвили. Не могу не выразить свою признательность директору Института кардиологии Давиду Иоселиани.

Футбольные травмы привели в ЦИТО. Благодарно вспоминаю фантастическую женщину, великого хирурга Зою Сергеевну Миронову. Добрые слова хочется сказать в адрес хирурга-виртуоза Виктора Нуждина. Мой поклон медсестрам, всему персоналу института.

- Еще древние говорили: если ты заболел, измени свое питание, если не помогло, - образ жизни. И только потом иди к врачу. Что означает для вас понятие «здоровый образ жизни»?

- Если говорить о спиртном, то я им не увлекаюсь. Коньяк, виски - не люблю. Предпочитаю горные медовые напитки, ту же чачу. Люблю грузинские вина.

Диет не признаю. В день выступления за 7 часов до концерта я обязательно ем макароны с сыром и кусочек мяса. А вот после спектакля, чувствуя себя ужасно голодным, приступаю к домашней трапезе. Конечно, в этом ничего хорошего: только лишние килограммы веса...

Отдых не представляю без природы, тишины леса. По телевизору смотрю в основном футбол. Этот вид спорта мне по-прежнему дорог.

Много сил, времени отнимают мои ученики. Но они для меня - очень хороший тренаж. Рядом с юными тоже чувствую себя молодым... Горжусь своими выпускниками. Среди них шестеро пели в Метрополитен-опера, выступали на сценах лучших театров мира.

- Если можно, несколько слов о семье.

- У меня замечательная семья - три потрясающие женщины, которые меня любят и заботятся обо мне. Мне очень повезло с ними. Жена Элисо могла бы стать первоклассной пианисткой: окончила с красным дипломом консерваторию в Тбилиси. Но появились две дочки, и она полностью посвятила себя их воспитанию. Старшая живет в Испании, младшая работает в Москве, в одной из зарубежных фирм. Очень умные девочки. Это моя радость.

Беседу вел
Михаил ГЛУХОВСКИЙ,
корр. «МГ».