Однорукий полярный волк

Ход конем

Не помнится, чтобы еще кто-то из врачей стал первооткрывателем новых земель, да еще не так давно, в 1913 г. А случилось все довольно буднично, в ночную бессонницу за шахматной доской, на ледокольном пароходе «Таймыр», в водах моря Лаптевых. Но прежде вопрос: каким образом однорукий юноша стал слушателем Военно-медицинской академии в С.-Петербурге? Как ему удалось попасть судовым врачом в арктическую экспедицию по поискам сквозного пути через Северный ледовитый океан, длившуюся пять долгих лет (1910-1915)?

Леонид Старокадомский родился в 1875 г. в Саратове. Еще в раннем детском возрасте ему из-за какой-то болезни ампутировали левую руку выше локтя. Это наложило отпечаток на всем образе жизни будущего путешествующего доктора. Не потерять вкус к жизни ребенку-инвалиду помог отец-железнодорожник. Образно говоря, он сделал прекрасный «ход конем», научив сына-затворника шахматному искусству. И сам все свободное время отдавал ему. Тогда же мальчик пристрастился к чтению, его волновало все, что было связано с морем, с исследованиями в Арктике. Естественно, он не мог стать моряком, а вот врачом... Невероятно (особенно по нынешним временам), но Старокадомскому после окончания в 1894 г. саратовской гимназии удалось поступить в Военно-медицинскую академию в С.-Петербурге. Вскоре после ее успешного окончания Леонид Михайлович берет следующий непростой рубеж, зачисляется судовым врачом в длительную экспедицию, состоящую из двух ледокольных пароходов «Таймыр» и «Вайгач». Но вернемся к шахматам...

Редкое везение

30 августа 1910 г. ледокол «Таймыр» укрылся от громадных штормовых волн в заливе Провидения, еще точнее - в бухте Эмма, хорошо известной автору этих строк. Я еще застал эскимосский поселочек, который существовал и в том далеком 1910 г. Как записал Старокадомский, матросы заглянули в одну из яранг, «волной ударила духота и зловоние». В знак гостеприимства хозяин жилища вложил в руку судового врача коробочку с шахматами, искусно вырезанными из моржовой кости. Они-то и способствовали большой морской удаче Старокадомского.

Ночь со 2 на 3 сентября 1913 г. была темной и облачной. «Таймыр» медленно продвигался вдоль кромки сплошного ледяного массива. 38-летнему Старокадомскому не спалось, он привычно сидел за шахматами, затем вышел подышать на палубу. Небо начало светлеть, и врач снова достал заветную коробочку, чтобы проверить одну пришедшую на ум композицию. И вдруг над ледяным массивом он явно разглядел очертания зубчатого высокогорья. «Галлюцинации от утомления», - решил врач и спустился в каюту, даже лег в постель. Но что-то его беспокоило, он вновь поднялся на палубу, вгляделся в мглу и понял, что гористый контур не иллюзия...

Все свободные от работ и вахт члены экспедиции сошли на неизвестную землю. Начальник экспедиции, знаменитый полярный исследователь Борис Вилькицкий в 6 вечера произнес речь: «В поисках Великого Северного Пути... нам удалось достигнуть мест, где еще не бывал человек, и открыть земли, о которых еще никто не думал». На флагштоке затрепетал русский национальный флаг. Так был открыт крупнейший архипелаг из четырех больших островов. На карте он и сейчас значится как Северная Земля, хотя первоначальное ее название было «Земля императора Николая II». Почти сразу Старокадомский открыл еще один, на этот раз небольшой, остров, которому и было присвоено его имя.
 
Это было так. 8 сентября 1913 г. доктор Старокадомский с двумя членами команды съехал на берег, чтобы обследовать остров Цесаревича Алексея, переименованный позже в Малый Таймыр. Опять возникают недоумение и восторг: с одной-то рукой обследовать необитаемый остров?! Всем был памятен недавний случай, когда судовой врач, собирая мхи на скалах, наткнулся на белого медведя, едва не погиб, так как не мог удерживать одной рукой тяжелое ружье, а кобура с браунингом оборвалась во время скольжения по камням. В тот раз старая медведица не заинтересовалась человеком. С тех пор его всегда стали сопровождать двое вооруженных матросов.

Итак, пройдя насквозь остров Малый Таймыр, Старокадомский вгляделся в горизонт и в 5-6 милях к северу увидел какой-то новый остров. Низкий его берег почти сливался со льдом. Когда разобрались, то поняли, что этот остров нигде не учтен и не описан, ему дали имя судового врача Старокадомского. Впервые люди ступили на него в 1919 г., это были члены экспедиции Амундсена. Второе посещение состоялось через 16 лет (1935 г.), это была группа советских полярников. Затем в 1938 г...

Остается добавить, что остров Старокадомского имеет твердую землю площадью 110 км2, есть на нем растительность, мхи, лишайники, гнездятся птицы, летом греются моржи, забредают белые медведи. Он необитаем и поныне.

Полярные дневники

Мы говорим все больше о деятельности Старокадомского, не связанной непосредственно с его работой судового врача во время экспедиции двух ледоколов в Северный Ледовитый океан. И возможно, ничего бы об этом не узнали, не будь сверхценного источника - дневников Старокадомского, которые вышли отдельной большой книгой (подумать только) сразу после окончания Великой Отечественной войны. На дешевой бумаге, в скромном переплете, тиражом всего 15 тыс. экземпляров. Но ведь вышла! Вот и перелистаем ее в поисках «медицинских» страниц...

«Довольно хороший протез позволял мне даже спускаться по шторм-трапу. И все же факт моего назначения судовым врачом ледокола «Таймыр» весьма знаменателен».

Немало внимания автор дневников отводит вопросу питания членов экспедиции.

«Учения о витаминах тогда еще не существовало... По распоряжению высшего морского начальства нас в изобилии снабдили различными консервами... На обед готовились щи из солонины, суп из солонины, горох с мясом, чечевица с салом; на ужин - селедка... солонина с макаронами». Позже доктор записал: «На кораблях многие ели охотно моржовое мясо. Хотя по вкусу оно приятнее мяса белого медведя, но к нему надо привыкнуть из-за особого привкуса и большой жесткости». (По-хорошему, моржатину надо на зиму заквашивать, тогда мясо становится мягким, и, если напрочь выключить обоняние, есть можно. Это испытал неоднократно на себе автор строк, проживший на Чукотке почти 14 лет.) Есть и такая запись, она принадлежит второму судовому врачу экспедиции доктору Э.Арнгольду: «Оказалось, что я совершенно не приспособлен к полярной еде. К кашам чувствую органическое отвращение... В конце концов я прекратил их совершенно есть. Через месяц мне опротивели макароны, словом, я каждый день оставался голоден, как собака. Так продолжалось месяц, а может быть и два. Наконец в конце декабря я слег с отеками, и довольно большими». А вот что случилось с лейтенантом Жоховым с корабля «Вайгач». «Избалованный в пище, он никак не мог привыкнуть к консервам... В половине февраля Жохов до того ослабел, что слег». Врач «Таймыра» Старокадомский стал готовиться к походу на «Вайгач»: «Я с тремя матросами собирался выйти, как только утихнет ветер... А на другой день пришло печальное известие, что утром лейтенант Жохов скончался от уремии». Офицера похоронили на пустынном берегу. На кресте рядом с медной дощечкой вырезали три четверостишия умершего. Вот одно из них: «Не кинет золотом луч утренней Авроры / На лиру чуткую забытого певца - / Могила глубока, как бездна Тускароры, / Как милой женщины любимые глаза». Через 20 дней рядом с могилой Жохова похоронили кочегара «Вайгача» И.Ладоничева, умершего от перитонита. Мыс стал называться Могильным. Это был 1915 г.

«В Уэлене мне пришлось в 1911 г. лечить мальчика с костоедой большого пальца ноги. Я очистил рану, перевязал ее и оставил родным мальчика перевязочный материал и обеззараживающую мазь»... Поразительно, но спустя 22 года, уже в 1933 г., Старокадомский вновь побывал в этих местах, и пожилой чукча сказал ему: «Я смотрю - ты знакомый. Помнишь, давно было: два парохода пришли. Ты там был. Ты лечил моего брата. Он такой маленький был (показывает на метр от палубы). Нога очень болела, ходить не мог. Ты лечил. Он скоро здоров стал. Теперь шибко бегает, как олень».

22 сентября 1911 г.: «Несколько эскимосов обратились ко мне за медицинской помощью. Население Уэлена было совершенно лишено врачебной помощи. Ближайший фельдшерский пункт находился в селе Марково на реке Анадырь, за несколько сотен километров от Уэлена. Лечение у шаманов, по-видимому, и тогда уже не очень удовлетворяло эскимосов и чукчей»...

«Во время стоянки «Таймыра» в Ново-Мариинске (ныне Анадырь) я... производил судебно-медицинское вскрытие погребенного за три месяца до этого трупа. Подозревалось убийство, и предполагаемого убийцу на всякий случай задержали. Благодаря вечной мерзлоте почвы тление не коснулось трупа. Подозрение оказалось ошибочным - смерть произошла от замерзания в состоянии опьянения». Невольно опять напрашивается вопрос: как удалось Старокадомскому произвести вскрытие одной рукой?

Самым тяжелым периодом для экспедиции являлись длительные зимовки. Именно в эти периоды люди чаще всего заболевали, особенно цингой. Старокадомский пишет: «Единственное и наилучшее средство предупреждения заболевания - заставить людей как можно больше времени проводить на открытом воздухе, а главное - работать, двигаться. Зимовочное расписание было составлено именно с таким расчетом, чтобы весь экипаж корабля постоянно был чем-нибудь занят».

«Наступление полярного дня влечет за собой еще одно крайне неприятное явление - особое заболевание глаз, называемое снежной слепотой... Пострадавший фактически слепнет на несколько дней и должен находиться некоторое время в темноте или носить на глазах повязку... Команда занялась изготовлением самодельных кожаных или парусиновых очков, в которые вставлялись красные и зеленые куски стекол отличительных фонарей».

И снова удивляет мужество Старокадомского, которого уже прозвали «одноруким полярным волком». Вместе с двумя матросами он отправляется искать какой-то фиорд, названный еще Нансеном заливом Гафнера. Зачем? А просто ради интереса...

«До берега было 15 километров, - пишет врач. - Без особого труда мы тащили санки с грузом. Дорога была хорошей. Лишь у берега лежал рыхлый снег, из-под которого торчали обнаженные льдины... После утомительного перехода расположились на ночлег». В тот раз Старокадомский нужный залив не нашел, и через какое-то время вновь отправился в путь. «Это был залив Гафнера. Бухта была затянута ровным льдом. Мы не могли долго оставаться в заливе... В нашем снабжении мы с огорчением обнаружили существенные недостатки. Сухари в непочатой запаянной жестянке оказались совершенно испорченными, а вместо свертка с палаткой мы, оказывается, впопыхах захватили очень похожий на него, но совершенно не равноценный сверток с большим брезентом».
Но не все шло так гладко. Спустя месяц с «Эклипса» (корабль из экспедиции Отто Свердрупа) пришло тревожное сообщение: обострился хронический аппендицит у лейтенанта Транзе, заболел воспалением брюшины кочегар «Вайгача» Мячин. Транзе поправился, Мячин на третий день скончался.

И наконец, долгожданные строки Старокадомского: «Сквозной рейс был завершен. Впервые в истории мореплавания корабли прошли Северным морским путем от Берингова пролива до Белого моря. Экспедиция замкнула кольцо вокруг Европы и Азии... Работы нашей экспедиции позволили заполнить многие белые пятна на картах восточного сектора Северного морского пути».

Здесь следует сказать, что Академия наук отметила большое значение коллекций, собранных врачами Старокадомским и Арнгольдом. Наверняка были и чисто медицинские отчеты, но в них заглянуть не удалось. А жаль, ведь Старокадомского считают основоположником российской морской гигиены, и многое им взято из пятилетнего плавания по Северному Ледовитому океану.

После экспедиции

В революционное лихолетье за границу вынуждены были бежать многие офицеры знаменитой экспедиции. Адмирал Колчак, один из вдохновителей арктических исследований, был расстрелян. Покинули родину офицеры ледоколов «Таймыр» и «Вайгач» барон Б.Нольде, барон Г.Клод, барон В.Гойнинген-Гюне, Н. фон Транзе, знатный В.Нилендер, сам начальник экспедиции Б.Вилькицкий, командир «Вайгача» П.Новопашенный и другие. К 1946 г. в СССР из начальствующего состава экспедиции остались гидрограф Н.Евгенов и Л.Старокадомский. Судовой врач принял революцию и сделал на благо родины много хорошего. На протяжении ряда лет он заведовал санитарной службой Красного флота. Создал новое направление - морскую гигиену, опубликовал 80 научных трудов. Любопытно, что в 1934 г. Старокадомский «между делами» перевел с английского языка на русский большой 400-страничный «Учебник диагностики внутренних болезней».

После 27-летней службы в военном флоте Леонид Михайлович вышел в отставку в 1930 г., и... работа началась вовсю. Он участвовал в Колымской полярной экспедиции Наркомвода 1932-1934 гг., затем в экспедиции дирижаблестроения, направлявшейся на помощь челюскинцам, и в зимовке в Ледовитом океане судов второй Колымской экспедиции. Долго работал в учреждениях Наркомздрава СССР по обслуживанию водного транспорта.

В Саратове имя славного полярного врача-исследователя не забыто, в 1990 г. о нем вышла книга Г.Мишина «Событий и судеб сплетенье». А кто здравствует из потомков Старокадомского, есть ли среди них врачи? Этого мы, к сожалению, не знаем.

Владимир ХРИСТОФОРОВ, спец. корр. «МГ».