Безнадежных детей не бывает

Медицинская наука стремительно развивается, и безнадеж­ных больных становится всё меньше. Показатели детской и младенческой смертности падают, о чем педиатры с гордостью докладывают на кон ференциях и симпозиумах. Однако боля­чек у детей становится всё больше, а течение недугов – всё тяжелее. Получается замкнутый круг. Для решения этой про­блемы современные педиатрические наука и практика должны претерпеть ряд серьезных изменений, полагает главный врач московской городской детской клинической больницы № 7, что в районе Тушино, доктор медицинских наук, профессор Исмаил Османов. Одна из важнейших причин ухудшения здоровья и ка­чества жизни детей – прежде всего, больная экология, в связи с чем необходимо внедрение в науку и клиническую практику нового направления доказательной медицины – экологической педиатрии, без выделения которой помочь маленьким пациентам становится всё сложнее.







– Исмаил Магомедович, почему вдруг понадобилась экологическая педиатрия?



– Она понадобилась не вдруг. Негативное влияние окружаю­щей среды на здоровье детского населения – крайне актуальная проблема, и с каждым годом она становится всё острее. XX столетие явилось для мирового сообщества периодом осознания того, что сохранение сложивших­ся стереотипов во взаимоотно­шениях человека с окружающей средой ведет к фатальным и для людей, и для биосферы последствиям. Экологический феномен стал нашей общей бе­дой. В результате многообразия и особенностей клинического течения нозологических форм за­болеваний, вызываемых самыми разными экологическими факто­рами, к середине прошлого века назрела насущная необходимость выделения в рамках экологии и медико-биологических наук самостоятельного междисципли­нарного направления. Оно полу­чило название «экологическая медицина».



– Что же все-таки это такое – экологическая педиатрия?


– Это составная и особая часть доказательной медицины, которая рассматривает в качестве основ­ного предмета изучение детского здоровья с точки зрения воздей­ствия окружающей среды. Первое рабочее совещание по проблемам экологической педиатрии в Рос­сии со стоялось в 1990 г. в Вороне­же. Это совещание дало мощный импульс к развитию новой науки. В ряде городов нашей страны соз­даны и успешно функционируют центры экологической педиатрии. В то же время решены далеко не все методические аспекты эколо­гически обусловлен ной заболе­ваемости детей. Проще говоря, мы далеко не всегда пони маем, почему ребенок болеет и как ему помочь. Поэтому-то так важно ис­следовать особенности реакции растущего детского организма на воздействие ионизирующей радиации и дру гих неблагопри­ятных факторов окружающей среды. В нашей стране эта наука только начинает по-настоящему развиваться. Однако всё большее количество специалистов понима­ют, насколько важно внедрить ее в практическое здра воохранение.



– Какие проблемы экологиче­ской педиатрии сегодня стоят наиболее остро?



– Их множество. Одна из них – постоянное увеличение масшта­бов поступления вредных хими­ческих веществ в окружающую среду. За период существования современной цивилизации в биосферу было вынесено более 1 млн новых химических веществ, синтез кото рых интенсивно осу­ществляется человеком и сегод­ня, достигая десят ков тысяч наи­менований в год. С точки зрения охраны чистоты и по стоянства внутренней среды организма большую опасность представ ляют чужеродные вещества, которые не только попадают в организм по пищевым цепям, через воду, воздух, продукты питания, но и акку мулируются во внутрен­них органах и тканях в течение длительного времени. Большую тревогу вызывает увеличение перечня официаль но признанных заболеваний, обусловленных воздействием факторов окружа­ющей среды. Так называемые экологически обусловленные за­болевания.

– Наши родители знать не знали, что такое аллергия, а сегодня она в той или иной степени присутствует чуть ли не у всех детей.


– Совершенно верно, и это тревожная тенденция. Всё чаще в на шей стране возникают так называемые очаги медико-эко­логического напряжения. Данные анклавы образуются вокруг круп­ных промышлен ных предприятий и распространяют свое неблаго­приятное воздей ствие на многие десятки, а то и сотни километров. Это так называемые антропоген­ные геохимические аномалии.





– Но ведь и у детей, живущих в, казалось бы, экологически без вредных районах, здоровье не улучшатся.



– Сегодня мы действительно наблюдаем тенденцию к увеличе­нию частоты ряда заболеваний среди детей многих россий­ских регионов. Особенно это касается жителей мегаполисов и, в частности, столицы. Широкое распространение латентных по­вреждений детского организма в связи с повышенным загряз­нением окружающей среды и скрытых проявлений хронической интоксикации становится актуаль­ной экологической и клинической проблемой. Неблагоприятные эколо гические факторы становят­ся причиной трети всех детских болезней. Наиболее подвержены этим заболеваниям дети до 5 лет.



– Существуют ли единые представления о механизмах воздействия тех или иных факторов внешней среды на организм ребенка?


– Во многом они схожи, хотя все механизмы воздействия тех или иных доз химических поллютантов на организм ребенка до конца еще не изучены с позиций доказательной медицины. Мож­но лишь предполагать. Сегодня общепризнанный гигиенический норматив, регламен тирующий безопасное для человека загряз­нение биосферы, – это пре дельно допустимая концентрация (ПДК) химических веществ. Гигиени­ческие нормативы вредных ве­ществ в биосфере разработаны на осно ве экспериментальных данных (опыты на животных) и их экстра поляции на организм взрослого человека. Однако раз­работанные ПДК не предусматри­вают возрастных вариаций чув­ствительности к экоток сикантам и не являются гарантом безопасности для детей. Более того, по утверждению одного из ведущих педиатров современности и, кста ти, моего учителя академика Вельтищева, для детей вообще не может существовать никакой ПДК. В связи с этим в экологически неблагоприятных регионах нужно проводить особый медицинский и социально-гигиенический мони­торинг детского населения.



– Недавно вы возглавили дет­скую Тушинскую больницу Мо­сквы. Собираетесь ли внедрять здесь принципы экологической педиатрии?


– Безусловно. Ведь всё больше детей с различными аллергия­ми, атопическими дерматитами, бронхо-легочной патологией, по­роками развития, и наша задача при обследовании и лечении таких детей учитывать все факторы, которые привели к развитию заболевания. У нас есть все не­обходимые виды лабораторной диагностики, открыва ются новые отделения, в том числе для реа­билитации недоношенных детей. Увы, не в наших силах изменить кардинально среду обитания, хотя мы стараемся сделать всё, чтобы наша территория была чистой, зеленой и больше напоминала парк, чем больничный двор. У нас много детских площадок, слышны птичьи трели, не найдешь мусора.


– Словом, вы создали эколо­гически чистый уголок внутри отдель но взятой больницы...



– Но этого мало. Мы долж­ны планомерно влиять на умы государственных чиновников, принимающих те или иные реше­ния. Разрабатывая основы клини­ческой экологической педиатрии, мы будем убеждать их в том, что здоровье нации напрямую зави­сит от чистоты воз духа и улиц, по которым ходят наши дети. Важно, чтобы это поняли все те, от кого зависит экологическое благополу­чие наших регионов. Но не менее важно, чтобы это поняли рядовые граждане. Когда мы за соряем последние островки живой при­роды – водоемы и лесопарки, мы наносим непоправимый ущерб самим себе, лишаем себя и своих детей нормального будущего.





– Говорят, у вас грандиозные планы.



– Я считаю, что все планы, каса­ющиеся здоровья детей, должны быть грандиозными. Благо, теперь их осуществлению способствуют достаточно большие вливания со стороны правительства Москвы и принципиально новые веяния в системе организации московского здравоохранения. Поэтому мы поставили перед собой в каче­стве главной цели – повышение качества оказания медицинской помощи, и эту задачу всё время провозглашаем. А для того, чтобыее осуществить, самое важное – привлекать к работе молодых, перспективных, талантливых вра­чей. Приходится использовать, прежде всего, личные контакты. Вращаясь в педиатрии много лет (я был заместителем глав ного врача НИИ педиатрии и детской хирургии, по сей день являюсь профессором Российского на­ционального исследовательского медицинского университета им. Н.И.Пирогова), лично знаю многих таких врачей и, безусловно, буду стараться брать на вакантныедолжности лучших из них, в том числе своих учеников, которые проявили себя талантливыми клиницистами еще со студенче­ской скамьи, участвовали в работе студенческих кружков. Всегда присматриваюсь к выпускникам на госэкзаменах. При этом для меня крайне важно, чтобы это был не просто знающий врач, а хо­роший, неравнодушный человек, который относится к пациентам с сочувствием и состраданием, хочет им помочь. Других, даже семи пядей во лбу, нам не надо.



– При входе в больницу кра­суется огромный плакат: «Нуж­ды пациента – превыше всего!» Это что, такая красивая поза?


– Нет, это не поза. Мы дей­ствительно придаем большое значе ние качеству оказания ме­дицинской помощи, и для этого даже созда ли специальный отдел. У нас теперь есть круглосуточный мобильный телефон, по которому родители могут по звонить и сооб­щить обо всех недостатках, с ко­торыми им довелось столкнуться.



– Положа руку на сердце: не­ужели у вас не было случаев, когда ребенок болел или даже умирал из-за неправильного лечения?


– Летальных исходов по вине медперсонала у нас, слава богу, не было, но когда мы проводим клинико-патологоанатомическую конфе ренцию, в любом случае стараемся всё проанализиро­вать, понять, что было причиной не только смерти, но и болезни ребенка. Проверка проводится достаточно тщательно и принципиально. Выступают и ре­цензенты, и профессорско-пре­подавательский состав, а цель конференции – не столько найти и наказать виновного, сколько предотвратить подобные ошибки в будущем и сделать верные вы­воды. К со жалению, подавляющее большинство летальных исходов в нашей больнице связано с се­рьезной природой и прогнозом заболеваний, ко торые протекают на фоне полиорганной недоста­точности. Ведь самых тяжелых и крайне тяжелых больных, особен­но с травмами, со всей столицы направляют именно к нам.



– Ваша больница тем и сла­вится, что принимает даже безнадежных маленьких па­циентов.



– Безнадежных для нас нет. Действительно, самых тяжелых реанимационных детей везут сюда, и мы никогда никому не отказываем. Наша реанимация многопрофильная: у нас лежат тяжелейшие дети с сочетанными множественными пороками развития внутренних орга нов, и если бы не наши интенсивные реанимационные мероприятия, то эти дети умерли бы гораздо раньше, а у нас они порой про­водят в реанимации по полгода, и перевести их никуда нельзя. В любой день они могут нуждаться в аппаратном дыхании, в других реанимационных мероприятиях. При этом мы никогда не знаем, что будет дальше, сколько они протянут. Настоящее счастье, если такого ребенка удает ся по­ставить на ноги. Много примеров, когда, вроде бы, некурабель ный случай, но выходили и выписали с минимальными последствия­ми. Скажем, привезли ребенка с множественными переломами после падения с 5-го этажа, без сознания, в коме. Ничего, выле­чили. Или подросток прострелил себе глаз из пневматического пи­столета. Массивная кровопотеря, угрожающее жизни состояние. Не только жизнь спасли, но даже глаз частично восстановили. Реанима­ционные койки у нас самые вос­требованные, и по численности наша реанимация одна из самых больших в Москве.



– А тем временем среди родителей нарастает паника: дескать, всё закрывается, из поликлиник выгоняют специ­алистов, скоро закро ют лабо­ратории, и медицина станет платной.

– Это полная глупость! Слухи обусловлены неосведомленно­стью не только родителей, но и некоторых врачей, которые еще до конца не понимают, какие по­зитивные тенденции сейчас про­исходят в здравоохранении. Речь идет о внедрении трехступенчатой системы, которая работает во всем цивилизованном мире. В чем суть? В округе, напри мер, 15 по­ликлиник и 3 консультативно-диа­гностических центра (КДЦ), при этом все они раньше работали сами по себе, не имея логической преемственности и взаимос­вязи, и больной шел туда, где поближе, а каждая поликлиника претендовала на то, чтобы всё диагностировать и всё лечить. Если у ребенка выявлены, скажем, небольшие изменения в моче или наблюдается запор, то сразу на­правляли в стационар. Не секрет, что зачастую пациенты ложились в больницы для обследования. Это абсурд. Можете себе представить, что творилось в больницах: около половины коек занимали такие пациенты, кто в этом не ну ждался. А ведь это лекарства, персонал, очереди, загруженность, стресс… При этом больные, которые в этом действительно нужда лись, были вынуждены дожидаться госпи­тализации не одну неделю, а то и месяц. Теперь же внедряется новая, более удобная для всех си стема. Первый уровень – это обычная участковая поликлиника, которая преимущественно будет заниматься первичным приемом и диспансерным наблюдением за детьми. Поликлиники первого уровня будут объединены вокруг КДЦ и станут амбулаторными цен­трами, которые оснащены самым современным оборудованием и узкими специалистами. На этом, втором уровне, уже будет возмож­ность поставить клинический диа­гноз и назначить лечение. Если речь идет о детях раннего возрас­та, тяжелом течении заболевания или возникает необходимость в оперативном вмешательстве, то такие пациенты, безусловно, будут направляться для дальней­шего обследования и лечения на третий этап – в стационарный центр. Такая система выгодна с многих позиций: и с медицинской, и с социальной, и с экономиче­ской, когда детям не обязательно пребывать в больничных условиях. Во всем этом я вижу только плю­сы, хотя, наверное, потребуется время, чтобы все родители и врачи тоже поняли это.



Беседу вела
Наталия ЛЕСКОВА,
корр. «МГ»