Война дворцам!

Бывает так, что вроде незначительные подробности тех или иных событий в истории вдруг позволяют увидеть давно известное в неожиданном свете. Вот такой непривычный взгляд на ключевое событие - пресловутый штурм Зимнего дворца в 1917 г.

В годы Первой мировой войны в залах Зимнего разместили госпиталь для раненых солдат, хотя дворец был совершенно неудобным местом для устройства там лечебного учреждения. И это сразу же стало проблемой и для врачей, и для медсестер, и для пациентов - раненых солдат. Но нужно было создавать перевязочные, операционные, кабинеты для врачей и для процедур. А для этого необходимо было переделывать залы, при этом сохраняя их убранство, потому что предполагалось, что война скоро закончится.

Под госпитальные палаты отводились аванзал, Восточная галерея, большая часть Фельдмаршальского зала, Гербовый, Пикетный и Александровский залы, а также Николаевский, вмещавший 200 кроватей. Петровский зал, который первоначально предназначался для дежурных врачей, при устройстве госпиталя превратили в палату для раненых после особо тяжелых операций. А часть Фельдмаршальского зала заняли перевязочной, вторая перевязочная и операционная располагались в Колонном зале. В Зимнем саду и Иорданском подъезде находились ванные и душевые. А галерея 1812 года служила и вовсе для хранения белья. Сейчас Зимний дворец, разумеется, не хранит ничего, что связано с госпиталем.

Справедливости ради надо заметить, что в Первую мировую такие пропагандистские, демонстративные жесты - забота о раненых, военно-патриотическая риторика, прославление героев - стали насущно необходимы для власти. Война затягивалась, была всё менее популярна, народ всё меньше понимал, за что воюем. Престиж императора падал, а царицу откровенно ненавидели. Забота о раненых воинах превратилась в один из главных козырей пропаганды. Александра Фёдоровна и старшие царевны работали в госпитале (не в Зимнем - в Царском Селе) как простые сестры милосердия. Сохранилась масса их фотографий среди раненых.

Сегодня интересно узнать, какими увидели события Октября те, кто бывал в Зимнем дворце по долгу службы - в работавшем там госпитале. Сестра милосердия Нина Галанина февральские дни пережила вместе с ранеными солдатами в залах Зимнего. Из ее воспоминаний:

«День 25 октября 1917 года был у меня выходным после ночного дежурства. Поспав немного, я отправилась ходить по центральным улицам Петрограда - смотрела и слушала. Было много необычного. На улицах кое-где раздавались выстрелы, и учреждения переставали работать. Упорно говорили о том, что мосты вот-вот будут разведены. На Дворцовом мосту выстраивались бойцы Женского батальона.

Из госпиталя отправлены были в город санитарные машины, поэтому мы были более или менее в курсе происходящего - знали, что берут Зимний дворец, что стреляют в него из орудий. Но сведения поступали отрывочные и противоречивые.

Мы, сестры, поздно легли в эту ночь. Только заснули, как привезли первого раненого. ... Это было часа в 2-3. Первому доставленному раненому была сделана операция на сердце главным врачом госпиталя доктором Ерёмичем. Затем привезли еще нескольких раненых.

В ночь на 26 октября доползали самые тревожные, зловещие слухи. В числе других - о том, что в результате обстрела Зимнего дворца из Петропавловской крепости и с «Авроры» были будто бы разрушены дворец и многие близлежащие здания. ... Как только наступило утро ... я, отпросившись на полдня с работы, поспешила в город. Прежде всего мне хотелось попасть в госпиталь Зимнего дворца. Пробраться туда оказалось не так легко: от Дворцового моста до Иорданского подъезда стояла тройная цепь красногвардейцев и матросов с винтовками наперевес. Они охраняли дворец и никого к нему не пропускали.

Я вошла, как бывало сотни раз раньше, в Иорданский подъезд. Там не было на месте привычного швейцара. У входа стоял матрос с надписью «Заря свободы» на бескозырке. Он разрешил мне войти. Первое, что бросилось в глаза и поразило, - это огромное количество оружия. Вся галерея от вестибюля до Главной лестницы была завалена им и походила на арсенал. По всем помещениям ходили вооруженные матросы и красногвардейцы.

В госпитале, где был всегда такой образцовый порядок и тишина, всё вверх дном. И всюду - вооруженные люди.

Старшая сестра сидела под арестом: ее караулили два матроса. Больше никого из медперсонала я не увидела и прошла прямо в Восточную галерею.

Ходячих больных я не застала. Лежачие раненые были сильно напуганы штурмом дворца: много раз спрашивали, будут ли стрелять еще. По возможности я старалась их успокоить. Заметив, что за мной наблюдают, я не пошла, как хотела, еще в Николаевский зал к «позвоночникам» и скоро направилась к выходу. Я повидала раненых, с которыми вместе пережила несколько тяжелых часов в февральские дни, и была довольна тем, что смогла хоть в какой-то мере изменить направление их мыслей...

На следующий день, 27 октября, раненых начали отправлять в другие лазареты Петрограда. 28 октября 1917 года госпиталь Зимнего дворца был закрыт».

Доктор Лев Зиновьев, который руководил 17-м петроградским Красным Крестом, тоже побывал в Зимнем утром 26 октября:

«Рано утром, часов в шесть, мне сообщили, что Зимний дворец взят большевиками, и что сестры милосердия нашего лазарета, находившиеся во дворце, арестованы... Внутри дворец был мало похож на то, что я привык там видеть. Всё было в беспорядке, мебель сломана и перевернута, всё носило явный след только что окончившейся борьбы. Всюду были разбросаны ружья, пустые патроны, в большой передней и на лестнице лежали тела убитых солдат и юнкеров, кое-где лежали и раненые, которых не успели еще унести в лазарет.

В лазарете мне сказали, что сестры милосердия были арестованы за то, что они скрывали и помогали скрываться юнкерам, защищавшим дворец. Действительно, многие юнкера перед самым концом борьбы бросились в лазарет, прося сестер милосердия спасти их.

После долгих поисков мне удалось добиться, кто был теперь комендантом дворца, и меня провели к нему. Я объяснил ему, в чем дело, сказал, что в лазарете лежат около 100 раненых солдат и что сестры милосердия необходимы для ухода за ними. Он сразу же приказал их освободить под мою расписку, что они не уедут из Петербурга до суда над ними. В тот же день мы разместили раненых, лежавших в этом лазарете, по другим местам и лазарет закрыли».

И вот что приходит в голову после знакомства с этими документами: и взятие Зимнего, и закрытие госпиталя - тоже были символическими событиями. После Февраля толковали о народной свободе, призывали к наступлению на фронте и госпиталь худо-бедно терпели, хотя и не без эксцессов. После Октября - какой уж тут госпиталь, в Зимнем-то. И не большевики его закрыли - сами деятели Красного Креста поспешили, от греха подальше перевести раненых в другие лазареты. Занятная последовательность...

Юрий БЛИЕВ, обозреватель «МГ».