Алина КОСАЧЕНКО: Больница – это моя любовь

Как-то сложилось, что героев для нашей популярной рубрики «Автограф для «МГ» мы выбираем из числа знаменитых артистов театра и кино, общественных деятелей, писателей, ученых. И очень редко обращаемся к тем, кто рядом, в чьей помощи мы или наши близкие ежедневно нуждаемся, кто верно и преданно охраняет наше здоровье. Врач. Сколько надежд, ожиданий, веры связывает каждый с людьми этой древнейшей профессии. Но мы настолько привыкли к повседневности их присутствия в нашей жизни, их белым халатам, что порой просто не замечаем. А ведь среди них много интересных личностей, с непростой, порой извилистой судьбой. Вот таким неординарным человеком оказалась и главный врач московской городской больницы № 79 Алина Георгиевна КОСАЧЕНКО – человек сильного характера, прекрасный организатор здравоохранения, женщина из Настоящего.

– Алина Георгиевна, прежде чем войти в ваш кабинет, я обошла территорию, и мне бросился в глаза фонтан, вокруг которого на скамеечках отдыхают пациенты, беседуют с родственниками. А на дне фонтана металлические монетки. Что это значит?

– Эта традиция пошла от больных. Уходя от нас многие выздоровевшие бросают туда мелочь, загадывая, что если вдруг еще случится заболеть, то лучше попасть опять к нам. Такая оценка работы коллектива приятна, но чтобы ее заслужить, пришлось много поработать.

– У вас необычное имя.

– Я родилась в Армении. Моя малая Родина – Кировакан. Но армянка только по отцу, мои бабушки, мама – русские. Я всегда пеняла родителям, как при двух бабушках Елизаветах меня назвали Алиной. По сути своей я русская. Выросла, как сейчас бы сказали, в советской номенклатурной семье. Папа руководил лесной промышленностью Армении, а мама педагог, всю жизнь работала, родила четверых детей, так что у меня еще две сестры и брат. Детство у нас было счастливое. Я была отличницей, окончила математическую школу с золотой медалью в 16 лет. Раньше других, потому что меня отдали учиться в 6 лет из-за высокого роста. Хотя тогда таких малолеток в школу не брали. Хорошо помню, что меня посадили на последнюю парту, даже школьную форму не купили, сказали, что «там видно будет». Наверное, были уверены, что я не справлюсь с учебой. Но через полгода учителям всё стало ясно, и с января я уже надела форму и стала, как все. Одновременно училась в музыкальной школе, конечно же по классу фортепьяно.

– Вам явно повезло: мало того, что Армения – страна высокой и древней культуры, вы получили хорошее образование. Но в вашем роду не было врачей, почему же Алина выбрала медицину?

– Судьба, наверное. Учитель математики, узнав, куда я поступила, с моими большими математическими способностями, не разговаривал со мной 10 лет – не мог смириться с моим выбором. В медицину я пошла из-за какого-то детско-юношеского максимализма: в нашем роду не было медиков, и я считала, что первая должна стать врачом. Меня предупреждали, что поступить в Ереване будет сложно. Медицинский считался клановым, династическим вузом… Но мне это удалось. А на втором курсе я решила уехать в Москву и стала студенткой 1-го Московского медицинского института им. И.М.Сеченова. Я хотела попробовать себя в самостоятельной жизни – может, кровь предков заговорила, ведь они были древнего княжеского рода и сильными. Сегодня об этом, к счастью, можно говорить свободно и даже гордиться.

– Какую же специальность вы выбрали?

– Акушерство-гинекологию. Окончила интернатуру. Проходила ее в знаменитом родильном доме им. Грауэрмана, вы, наверняка, его помните.

– А как же – на Арбате.

– Я очень хотела заниматься гинекологией, но главный врач роддома и его заместитель твердили одно: «По энергетике ты – акушер». Отпустили меня в свободное плавание. Мне 22 года. Начальник районного отдела здравоохранения, куда я явилась, увидела во мне… руководителя, я до сих пор пребываю от этого в недоумении. «Хочешь быть главным акушером-гинекологом района? – спросила она. – Предлагаю всё – и квартиру, и перспективы». Уговорила – дали кабинет, телефон. Ровно через три дня я пришла в ужас от бумажной, скучной работы и сказала – ухожу, этой должности – нет, нет и еще раз нет. «Ну и иди, дурочка», – сказала она мне.

Первым местом моей работы стала наша самая знаменитая больница имени Боткина. Там я стала Врачом. Мой первый учитель – профессор Бакулева, племянница нашего знаменитого академика, имя которого носит сегодня Центр сердечно-сосудистой хирургии, заявила сразу: «Раньше в нашу больницу детей не брали», намекая на мои молодые годы. А заместитель главного врача, глядя на меня, спросила: «Ну что, матку от придатков отличаешь?» Когда я говорю о моих учителях в прошлом, потому что их уже нет, вспоминаю каждого с огромной нежностью и любовью.

Четыре года я работала в уро-гинекологическом отделении. Оно было единственным на весь Советский Союз. Тяжелое мужское отделение.
 
– Как же вы «завоевывали» боткинских специалистов?

– Работой. Десять лет труда в нашей «приме» не прошли даром. Там мне дали всё. И как врачу, и как личности. Боткинская – это моя любовь. Я состоялась там, меня научили отношению к пациентам, к людям, к профессии. Именно там я услышала – кто поможет больному, если не мы, если не я. Становление клинициста, воспитание клинического мышления – процессы не из легких, и когда это происходит в рафинированном многопрофильном стационаре, в большом коллективе, среди докторов, для которых медицина – это не просто профессия, а жизнь, это становится тем, что наполняет твою жизнь.

– И всё же, как не любили вы Москву, Боткинскую больницу, но вернулись в Кировакан.

– Это было связано с семейными обстоятельствами. Я уехала от первого мужа: разве можно смириться с тем, что самый близкий человек, когда тебя вызывают в больницу, говорит: «Какая больница, какое дежурство, какая операция – у нас гости!» Я потеряла всё – московскую прописку, жилье, работу.

– Это поступок решительной женщины.

– И он был вознагражден. В Кировакане я вновь вышла замуж. Друзья до сих пор шутят: «Только ты можешь в Москве выйти замуж за армянина, а в Армении – за русского. Пришла в родильный дом и предложила свои услуги. Попала в прекрасный коллектив: все – выпускники московских вузов, или если выучились в Ереване, то ординатуру проходили в Москве. Но мне всё равно не хватало столичного воздуха. Услышу «Издалека долго течет река Волга…» – и тоскую. Это не объяснить.

– Но ведь всё сложилось удачно, начался новый этап в жизни.

– Тогда я и не предполагала, сколько придется пережить. Мы встретились с моим будущим мужем в родильном доме, где он работал анестезиологом-реаниматологом. У нас родился ребенок. И вдруг неожиданная беда – случилось сильнейшее землетрясение, свыше 8 баллов. Большое везение, что с нами в те часы ничего не случилось. Армения потеряла 45 тыс. человек. Роддом сильно пострадал. Пришлось вывозить беременных, рожениц, а ведь всё сразу отключилось – свет, вода. Что творилось в городе, я не знала. Брат увез меня с ребенком в Ереван. Муж ехать с нами не мог – операционная работала круглосуточно. Через неделю он привез больного в Ереван, и я впервые увидела, что его виски поседели. Но он наотрез отказался покидать разрушенный Кировакан – бросать коллег в трудной ситуации, хотя была такая возможность, и мы вернулись. Я осталась работать в женской консультации, иногда вела прием одна в пяти кабинетах одновременно. Беременных было много – все женщины захотели рожать, даже те, у кого не было мужей, ведь многие потеряли детей. И когда сейчас мне говорят, что на приеме у гинеколога много народу (аж 8 человек), я внутри вся возмущаюсь: у меня был рекорд – 26 родов за сутки без анестезиолога, без неонатолога. Работала там четыре года, за это время не было ни одной интранатальной смерти.

– А затем вы вновь вернулись в Москву.

– В столице мне предложили руководство отделом организации медицинской помощи департамента. Там я прошла хорошую, настоящую школу организатора. Но вскоре моя судьба вновь резко изменилась. Вице-премьер федерального правительства по социальным вопросам Валентина Ивановна Матвиенко искала помощника по вопросам здравоохранения. Руководитель ее аппарата обратился в департамент, и там порекомендовали меня. Конечно, волновалась, идя на первую встречу. Деловая беседа продлилась 40 минут, я была утверждена. Конечно, и сегодня я понимаю, что это была судьба, большое жизненное везение. Работать на правительственном уровне не просто почетно, там приобретается такой профессиональный, жизненный, организаторский опыт, который больше нигде и никогда не получишь. Вместе с вице-премьером побывала во множестве регионов России, знакомилась с работой разных территорий. Не понаслышке знаю здравоохранение страны. Валентина Ивановна – человек огромной работоспособности, великолепный организатор, очень требовательный руководитель. Я вспоминаю те годы с огромной благодарностью, работа в правительстве придала мне уверенность, обогатила знаниями и кругом общения. Когда В.Матвиенко назначили губернатором С.-Петербурга, мне предложили вернуться в департамент. Я сначала согласилась, но быстро поняла, что мне это уже неинтересно, хотелось делать настоящее дело. Четко решила уйти в практическое здравоохранение. Как раз освободилось место главного врача городской клинической больницы № 79.

– Вы человек эмоциональный, впечатлительный, очень энергичный, этакий локомотив. С высот престижной структуры вы «спустились на землю». Помните свой первый день, когда попали в крупную столичную, но рядовую больницу?

– Сейчас тот день отодвинулся в прошлое, но забыть его мне трудно. Запущенность больницы, убогость удручали.

– С чего начались преобразования. Вам дали деньги?

– Да ну что вы! Но я человек дела – надо, значит, засучи рукава, начинай работать. Есть в Москве приоритетные больницы – Боткинская, Первая градская, а наша – 79-я была рядовой, к ней и внимание было таким же рядовым. Но объединили больницу с рядом стоящей поликлиникой, образовалось крупное учреждение – стационар на 600 коек и поликлиника на 700 посещений в смену. Начинала, когда асфальта не было, стоянок для машин тоже, подземный переход рушился, по полу текла вода, пищеблок в ужасном состоянии… Сегодня в больнице 16 хороших отделений. Но начинала с кадров, поменяла 15 заведующих отделениями.

– Не круто?

– Круто. Были такие, возраст которых уже стал помехой для внедрения современной высокотехнологичной медицины, были и любившие выпить. Далось всё это нелегко. Увольнять человека – это всегда тяжелая ноша для руководителя. Но когда главный врач начинает поддаваться ложным эмоциям и говорить, что жалко того по одной причине, другого по другой, то это неправильно и по отношению к пациенту, ведь его лечением должны заниматься лучшие кадры, используя современные методики. Нужно давать поле деятельности и молодым коллегам, которые сегодня хотят работать, оперировать. Когда долгие годы человека держат на вторых ролях, он чахнет. Сегодня команда обновилась, сформировалась, с ней можно работать. Все отделения преобразились. Горжусь неврологическим, кардиологическим, травматологическим, блоком интенсивной терапии – в общем многими.

– У вас есть мечта?

– Она, наверное, удивит вас, потому что она очень земная. Чтобы мой сын, который окончил мой родной 1-й Московский медицинский и работает в моей первой и любимой Боткинской больнице, с которым мы одного мнения, что нет других профессий, кроме докторской, был здоров, у него было всё в порядке, он стал успешным, высокопрофессиональным врачом.

Беседу вела Валентина ЗАЙЦЕВА.