Давид ЛЕРНЕР: Убежден, что врачебное дело – это высокое искусство

Прекрасная память на давно минувшие события. Ясная речь. Лукавая улыбка. И это – в 102 года! Таков Давид Михайлович Лернер. Народный артист РФ. Известный пианист-концертмейстер. Многолетний аккомпаниатор С.Лемешева, М.Максаковой, С.Хромченко, П.Лисициана и других прославленных солистов Большого театра.

– А вспоминаете ли вы время, «когда деревья были большими»?

– Еще бы!.. Моя малая родина – украинский городок Жмеринка. Родитель был фотографом, имел свою студию. Наш дом стоял на перекрестке улиц, и в Гражданскую войну на его каменном крыльце не раз высился пулемет. Петлюровцев сменяли махновцы, «зеленые», другие банды… Но мы уцелели.

Отец хотел, чтобы я и мой старший братишка Борис стали музыкантами. Семья перебралась в Киев. Бориса музыка не захватила. Через годы он стал кинооператором, одним из создателей знаменитого фильма «Истребители». А я на выпускном экзамене в Киевской консерватории исполнил Первый концерт Чайковского для фортепиано с оркестром.

– Какие вехи жизненного пути оставили наиболее глубокий след?

– Время вместило массу разных, невероятно пестрых со бытий. В начале 30-х меня призвали в армию. Как музыканта определили в московский симфонический оркестр Центрального дома Красной армии.

Однажды услышал заманчивое предложение – поработать в радиокомитете Камчатки. А почему бы и нет?.. Меня попросили купить рояль, и я быстро нашел в столичной комиссионке кабинетный инструмент марки «Ибах». Не предполагал, что дорога до Петропавловска-Камчатского – поезд, пароход – займет два месяца.

Этот рояль вошел в мою биографию. Когда в 1986 г. я вновь, в 12-й раз приехал на Дальний Восток, выступал на стадионе, и конферансье объявил, что я тот самый Давид Лернер, который полвека назад привез на Камчатку первый рояль, все до одного встали…

В честь моего 100-летия студенты местного музыкального училища устроили концерт в пещере угасшего вулкана. Приволокли пианино. Подобной аудитории больше нигде не встречал.

Дочь председателя камчатского радиокомитета Наташа стала моей женой. А вскоре подступили суровые испытания. В 1937 г. весь радиокомитет был арестован. Председателя П.Ложникова – моего тестя расстреляли. Нас этапировали на «материк». Мы провели в трюме парохода 19 суток, питаясь водой и соленой рыбой…

В тюрьме я объявил голодовку, доказывая, что не шпион и не диверсант. Познакомился с карцером, где можно было лишь сутками стоять. Зная «бестужевку» – тюремную азбуку, перестукивался с тещей, которая сидела в соседней камере.

Нам крупно повезло. После смещения Ежова прошла «кампания против клеветы», и мы оказались на свободе. В октябре 1939 г. я вернулся на Камчатку. И сразу же – в маленький деревянный дом, где размещался радиокомитет. Увидел свой рояль. Примет ли? Поймем ли друг друга? Но открыл крышку, тронул клавиши и за был обо всем на свете. Очнулся, услышав аплодисменты за окном. Мне хлопали камчатцы, обрадованные, что к ним снова вернулась музыка…

На Камчатке у нас с Натальей Филипповной – мы прожили вместе почти 60 лет, до ее кончины, – родился сын Евгений. Ему сейчас 70, он педагог музыки в Стасовском училище в Москве.

Так что жизнь невероятно пестрая…

– На одной из фотографий вы в форме мичмана…

– В первые дни Великой Отечественной я организовал ансамбль «Били, бьем и будем бить». В 1942 г. с большой группой камчатцев погрузился на пароход. Нас должны были направить на фронт. Жена, стоя на пирсе, крикнула: «Давид, береги руки!..» Прошли десятилетия. Как-то в гостях ко мне обратился сосед по столу: «Помните 42-й? «Давид, береги руки!»... Это был капитан того самого парохода.

Я стал курсантом военно-пехотного училища во Владивостоке. Но вскоре был переведен в Тихоокеанский ансамбль песни и пляски, где получил звание мичмана. Бесчисленные концерты в гарни зонах, на кораблях.

О военных днях сегодня напоминают награды на кителе – орден Александра Невского I степени, Орден Отечественной войны, медали «За боевые заслуги», «За победу над Германией», «За победу над Японией»… Позднее их дополнили орден «Знак Почета», золотая медаль «Меценат столетия» – ведь мои концерты, как правило, благотворительные.

– На географической карте вы поставили более 500 кружков, отмечая места, где побывали с гастролями. Кого из музыкантов вспоминаете чаще всего?

– Мне довелось работать с интереснейшими людьми, луч шими певцами Большого театра.
 
В 1953 г. Марии Петровне Максаковой потребовался опытный аккомпаниатор. После первого концерта я получил программку с ее оценкой: «Наш экзамен прошел на отлично. Спасибо». После этого мы не расставались 20 лет. Удивительно цельная натура, исключительно требовательная к себе. Как-то мы работали с ней над циклом Шумана «Любовь и жизнь женщины». Что-то не получалось. Она вздохнула: «Вот что, поеду-ка я на дачу в Снегири и там поработаю… Мне еще надо самой порепетировать». А через несколько дней ей аплодировал Большой театр.

Мария Петровна была очень теплый человек. Мы с женой два года жили у нее на даче в летние месяцы. Там до сих пор стоит мой рояль.

…В один из дней 1933 г. , когда я служил в Централь ном доме Красной армии, к нам в симфонический оркестр на репетицию пришел Сергей Лемешев. Он работал над арией Ленского. Музыканты по достоинству оценили его лирический тенор. Через 25 лет мы встретились в Германии на гастролях Большого театра. И уже навсегда стали коллегами. В 1958 г. Лемешев попросил Марию Петровну, чтобы я стал и его аккомпаниатором. 15 лет – до конца его жизни мы работа ли вместе.

По характеру Лемешев был немного замкнутый, сторонил ся многочисленных поклонниц, а те буквально осаждали его. Как-то мы приехали в Красноярск и узнали – за ним увязались десять «лемешисток». Несколько лет назад мы с женой Галиной Павловной 10 июля, в день рождения Лемешева, навестили его могилу на Новодевичьем кладбище. Памятник утопал в цветах…

И Максакова, и Лемешев родились в 1902 г. В год 100-летия этих замечательных артистов я сыграл десятки концертов.

– А с кем из зарубежных певцов вас свела судьба?

– В 1963 г. вместе с солисткой Большого театра Леокадией Масленниковой я побывал в Лондоне на празднике газеты компартии «Дейли уокер». Знал: здесь живет мой друг Поль Робсон, обладатель удивительного баритонального баса. В Москве мне доводилось аккомпанировать ему на концертах. Оказалось, что Робсон в больнице. Я передал ему через супругу Эсланду новую песню Э.Колмановского на слова Е.Евтушенко «Хотят ли русские войны»... Вскоре получил от певца ответ – его портрет с автографом. В Советском Союзе тепло встречали солистов Шведской королевский оперы. Я многократно аккомпанировал Маргарите Хол лин. С Николаем Геддом выступал в Большом зале консерватории.

– У вас было много зарубежных поездок?

– Да, мне довелось выступать с концертами во многих странах. Был, и не раз, в Германии, Бельгии, Венгрии, Чехословакии, Монголии, Корее… Сожалею, что не овладел иностранными языками. Очень нравится французский. Но…

– Как маэстро оценивает нынешнее отношение в стране к музыке?

– Я бы назвал катастрофой то, что редко звучит классическая музыка. Она изгнана с телеэкранов, сохранилась разве что на канале «Культура».

– Вас, наверное, часто спрашивают о секретах долголетия?

– Честно признаюсь: сам не знаю этих секретов. В моем роду не было долгожителей. Я обычный, «нормальный» человек. Моя физкультура – каждодневная работа за инструментом. Каждый день, хотя бы час. Еще недавно ежегодно давал по 30, а то и 50 концертов. Продолжаю выступать и сегодня. Рентген показал: у меня большое сердце. Я (улыбается собеседник) рассматриваю это как положительное явление. Люблю людей. Люблю общение. С удовольствием всегда выступаю, чувствуя, – делаю добро.

Никогда не соблюдал диеты. Не прочь отведать острые, соленые блюда. В артистическом окружении, где горячительное в по чете, казалось бы, мог и пристраститься к алкоголю. Но Бог миловал… Впрочем, перед обедом для аппетита принимаю по наперсточку.
 
- Пересечения с медициной?

- Конечно, без нее не обошлось. В начале 70-х, находясь в Хабаровске, я почувствовал недомогание и обратился к вра чу. Мне крупно повезло. Дежурный хирург-уролог Владимир Ратнер, выслушав и осмотрев меня, настоятельно посоветовал отложить поездку. Той же ночью я лег на операционный стол. До сих пор благодарно вспоминаю этого доктора.

Довелось познать глаукому, катаракты. Профессор Института глазных болезней РАМН Ильяз Мустаев сделал четыре операции на глазах.

В Тверской области, неподалеку от Ржева, у нас есть дачка. В последние годы мы остерегались ездить туда.  В случае чего кто поможет? Но этим летом всё же поехали. И там, как нарочно, зашкалило давление. Моя Галина Павловна, в прошлом врач, вызвала неотложку. Так мы оказались в больнице города Зубцова. Нам с женой предоставили палату. Мы чувствовали удивительное внимание со стороны медиков. Не могу не сказать большое спасибо врачам, сред нему и младшему персоналу больницы. К счастью, инфаркт не подтвердился: всего лишь хондроз, вызванный бесконечным сидением за инструментом.

Так что к медицине отношение самое уважительное. Убежден: врачебное дело – это высокое искусство.

– Специалисты отмечают, что вы играете наизусть более 60 сложнейших произведений. Бетховен, Лист, Шопен, Чайковский, Рахманинов, Скрябин… Как удается поддерживать феноменальную память?

(В ответ маэстро пожимает плечами. Выручает Галина Павловна, которой уже в привычку выступать ведущей на его концертах).

– Давид Михайлович – очень организованный. Например, у него есть «пунктик» – обязательно чистить зубы перед сном. Но зато в 102 года все зубы свои!.. Когда мы приезжаем в какой-то санаторий, порой в глухомань, сразу же начинаем искать инструмент. Ни дня без музыки!..

Он очень доброжелательный, контактный человек. Ни в чем не эгоист. Привык отдавать, а не брать. И от этого получает радость.

– И традиционный вопрос: ваш девиз по жизни?

– Быть полезным людям.

Беседу вел
Михаил ГЛУХОВСКИЙ,
корр. «МГ».

ОТ РЕДАКЦИИ. 20 сентября Давиду Михайловичу Лернеру исполнилось 102 года. Мы от души поздравляем маэстро и желаем ему еще долго радовать слушателей своим искусством.