Танкист, врач, литератор…

Стихи, приведенные ниже, долгое время считались безымянными. Кто-то утверждал, что они найдены в планшете офицера, убитого в боях под Сталинградом. Такие строки мог написать действительно только тот, кто смотрел в глаза смерти:

Мой товарищ, в смертельной агонии 
Не зови понапрасну друзей. 
Дай-ка лучше согрею ладони я 
Над дымящейся кровью твоей. 
Ты не плачь, не стони, ты не маленький,
Ты не ранен, ты просто убит.
Дай на память сниму с тебя валенки.
Нам еще наступать предстоит.

Между тем, автор – танкист Ион Деген, был жив и ныне здравствует, хотя и находился в самом пекле войны. Многие его стихи, хранившиеся в командирском планшете, сгорели в танке. Но на этот раз уцелели.

От ранения к ранению

…В июне 1941 г. юноша окончил 9-й класс могилёв-подольской средней школы № 2. Благодарно вспоминает педагогов, которые влюбили его в музыку поэзии Виктора Гюго, Шекспира, Киплинга. Особенно признателен учительнице немецкого языка: она заставляла зубрить в подлиннике стихи Гёте и Гейне. Знакомство с немецким языком вскоре пригодилось.

Он ушел на фронт добровольцем, через пять недель после того, как ему вручили паспорт. И почти сразу, летом 1941 г. первое ранение. Вспоминает. Пуля прошла навылет через мягкие ткани бедра. Долгими днями пробивались из окружения. Когда наконец-то оказался в госпитале, услышал вердикт военврача: ногу придется ампутировать. От этого 16-летний боец наотрез отказался. Он должен был увидеть разгром Германии, и не просто увидеть, но и участвовать в нем.

И хотя потом были другие грозные раны, не забыл, как военврач протаскивал тампон сквозь отверстие, шуровал им в теле наподобие шомпола в канале ствола…

Не отсюда ли то решительное неприятие через годы, когда он уже стал опытным, авторитетным хирургом-ортопедом, каждого случая ненужной операции: «Настоящий врач никогда умышленно не причинит вред больному. Врач умирает с каждым своим больным». Убеждение: те, кто не прочь заработать, оперируя без крайней необходимости, – преступники. Разумеется, тот давний военный эпизод совсем иного рода.

Командиром отделения разведки дивизиона бронепоездов летом и осенью 1942 г. он прикрывал направление на Моздок и Беслан. В октябре новое ранение. Более тяжелое, чем первое, но помощь была оказана немедленно. И результат – в госпитале пролежал два с половиной месяца, а не пять с лишним, как в первый раз.

Ион четыре месяца жил в грузинском селе у отца своего командира. Едва оправившись, потребовал, чтобы направили на фронт.

Весной 1944 г. после окончания танкового училища младший лейтенант Деген снова на линии огня. О его бесстрашии ходили легенды, хотя сам он это бесстрашие отрицал. Бойцы уважительно называли его ассом-танкистом. Экипаж, которым командовал Ион, уничтожил 12 фашистских танков, в том числе один «тигр» и восемь «пантер», 4 самоходных орудия, не считая другой боевой техники и живой силы противника.

Видя его пылающий танк, его хоронили, а он наперекор судьбе снова и снова возвращался в строй.

Перед своей могилой

…Осенью 1944 г. он стоял перед могилой с фанерным обелиском, увенчанным звездой из снарядной гильзы и силуэтами двух «тридцатьчетверок». На табличке имя Дегена среди имен членов его экипажа. Но в земле его не было. Дело в том, что механик-водитель и Ион успели выскочить из горящей машины. Переползая в прожженных комбинезонах под пулями из воронки в воронку, они добрались до кладбища и укрылись в старом склепе, прикрыв вход металлической заслонкой.

Вовремя… К склепу подошел фашистский «тигр». Ему до сих пор снятся те четверо суток, когда он отчетливо слышал рядом чужую речь и не вынимал палец из кольца чеки гранаты. Знал: в любом случае не достанется врагу живым. Ему тогда было всего 19.

21 января 1945 г. , когда казалось – Победа на расстоянии вытянутой руки, танк командира роты гвардии лейтенанта Иона Дегена был подбит между двумя немецкими траншеями. И вновь тяжелейшее ранение: осколок снаряда в голове, оторвана верхняя челюсть, когда выбрался из машины, пули перебили оба предплечья, осколки мин – руку и обе ноги.

Потом медики подсчитали: всего за годы войны Ион, помимо ожогов, получил 22 осколка и пули. Нет, не зря в бригаде его называли счастливчиком.

Сегодня пиджак старого врача украшает «иконостас» боевых наград. Среди них орден Красного Знамени, Отечественной войны I степени, два ордена Отечественной войны II степени, медали «За отвагу», «За оборону» и «За взятие» и другие, польские ордена, в том числе высший польский орден «Вирту-ти милитари». Отважного воина дважды представляли к званию Героя Советского Союза, но кадровики, похоже, посчитали, что у него и так достаточно наград… Утешает, что Ион Деген – в почетном списке советских танковых ассов.
«Коммунист – и трус!»

Ну а что касается поэзии… Летом победного 45-го гвардии лейтенанта «мотокостыльного батальона» Дегена – в ожидании демобилизации Ион с трудом передвигался на костылях, – прослышав, что он пишет стихи, пригласили выступить в московском Доме литератора. Если бы он знал, что его ожидает!..

Прочитав несколько стихотворений, Ион, глядя на председательствовавшего Константина Симонова и других литераторов, почувствовал холодок, а затем и явную враждебность аудитории. Вспоминает: «Не просто лаяли и песочили. В пыль растирали. Как это офицер, коммунист мог стать апологетом трусости, мародерства, как посмел клеветать на доблестную Красную армию!»

Вот тогда-то он и решил: больше не напишет ни строчки. Без его опусов литература не обеднеет, а танкист – намерение пришло еще в госпитале, после очередного ранения, – станет врачевателем. Как те доктора, что не раз спасали его на фронте.

«Война никогда не кончается». Так назвал И.Деген впоследствии одну из многих своих книг. А то, что это действительно так для ветерана, сколько бы лет ни прошло с окончания Великой Отечественной, напоминает эпизод, который произошел с ним в самом начале врачебной деятельности.

Он с отличием окончил Черновицкий медицинский институт. По указанию министра здравоохранения Украины был направлен клиническим ординатором на кафедру ортопедии и травматологии Киевского института усовершенствования врачей. Проработав три недели, Ион пришел за первой врачебной зарплатой. Отстояв очередь в кассу (инвалид, он никогда не пользовался своим правом «безочередности»), узнал, что его нет в списке, нет на него приказа по организации. В кабинете директора института его ждало откровенное издевательство чинуши: «Ваши ордена можно было купить в Ташкенте»… Бывшего танкиста после того случая за спиной называли «бандитом», потому что четким ударом правой он разбил нос своему «оппоненту»…

Он не знает простых операций

За плечами доктора медицинских наук, профессора–ортопеда Иона Лазаревича Дегена тысячи сложнейших операций, выполненных в Киевском ортопедическом институте, в 13-й городской больнице Киева. Признается: для него примером служит замечательный врач, православный священник, архиепископ Лука, профессор Войно-Ясенецкий. Вслед за ним готов повторить слова Па-рацельса, сказанные еще в ХVI веке: «Из сердца вырастает врач. И высшей функцией врачевания является любовь».

Опытный специалист ортопед-травматолог, ученый, он знает: нет простых операций, есть пустые хирурги. Его кредо: к любой операции необходимо готовиться заранее. «И если возникает непредвиденная ситуация, каждая вбивает еще крупицу знания и опыта. И неожиданностей становится всё меньше».

– Хорошо оперировать, – продолжает собеседник, – после небольшой тренировки может и сапожник. Самое главное для врача – умение думать, ну и, разумеется, сострадание.

Подчеркивая, что без знания и умения думать врачевание вообще невозможно, старый мастер иронично оценивает как никчемных – профессионалов узкого профиля: «специалистов по ногтевой фаланге второго пальца левой стопы». И уточняет: – Необходимый компонент искусства врача – душа. Недопустимо смотреть на больного глазами того же слесаря-лекальщика, как на объект, подлежащий ремонту. Человек – не металлическая болванка…

Вот почему хирург признается, что, пройдя войну, израненный, ненавидя фашизм, он оперировал бывшего эсэсовского генерала, видя в нем только пациента, человека, которому доктор обязан помочь.

Еще будучи студентом мединститута, он напросился на практику в глухую больничку в Закарпатье. И здесь лечил лесорубов и плотогонов: ап-пендэктомии, грыжесечения, трепанации черепа после травм. Выслушивал первые: «Спасыби, пан дохтур!»

По его признанию, ему многое дала, значительно обогатила работа на целине. Здесь 18 мая 1959 г. впервые в медицинской практике он реплантировал молодому рабочему ампутированное предплечье. Статья с описанием уникальной операции была позднее опубликована в журнале «Хирургия». Деген принципиальный противник «гонораров» со стороны благодарных пациентов. Но тот «гонорар» за спасенную руку он с улыбкой вспоминает до сих пор. Это был шикарный букет роз, который, как признался пациент, тот украл в ботаническом саду…

Киевлянин, кандидатскую диссертацию он защитил в Москве, в ЦИТО. Докторскую – на хирургическом ученом совете 2-го Московского медицинского института. Ион Деген – пионер внедрения в лечебную практику магнитотерапии, позволяющей во многих случаях обходиться без оперативного вмешательства, болезненных уколов.

Что беспокоит старого хирурга?

В 1977 г. Деген вместе с семьей переехал в Израиль. Отмечает:

– В СССР я лбом прошибал и прошиб железобетонную стену, внедряя лечение магнитным полем. На новом месте стена оказалась из ваты.

Что беспокоит авторитетного ученого, старого хирурга? Ощутим процесс дегуманизации медицины, приобретающий интернациональный характер. Ион не приемлет отсутствие контактов между хирургом и пациентом, когда операция напоминает производство, в котором больной должен быть просто отремонтирован. Напоминая об основах медицинской деонтологии, этике профессии, Ион с горечью констатирует, что медики порой забывают о душевности, о том, как важно подбодрить больного, идущего на операцию…

В своей книге-исповеди «Наследники Асклепия» И.Деген признается: «За столетие медицина совершила невероятный прогресс. Природа врачей, к сожалению, не улучшилась. Прогресс человеческих качеств не коррелирует, не идет параллельно с прогрессом науки и техники. Если вообще идет».

…Это стало традицией: накануне Дня Победы с цветами я иду на Московский электромеханический завод – знаменитый когда-то «ЗВИ». Здесь за проходной горит вечный огонь, а на гранитных плитах – имена и фамилии заводчан, что не вернулись с полей сражений Великой Отечественной. Среди них – имя моего старшего брата, токаря, парашютиста по «военной специальности» – Иона Глуховского. Когда я думаю о жизненном подвиге воина, врача, писателя Иона Дегена, то невольно вспоминаю своего брата. Почему-то они оба сливаются в один образ…

Михаил ГЛУХОВСКИЙ, корр. «МГ».