Тоскуя о людях без компромиссов

«Я спросил как-то Юрия Павловича Германа: «Не надоело ли вам писать о врачах?» Он ответил: «Нет. Потому что в людях этой профессии наиболее ощутима, эмоционально ясна гуманистическая цель борьбы за человеческую жизнь, за полноценность человеческой натуры, за будущее дело, которому мы служим».
Иосиф Хейфиц,
кинорежиссер, постановщик фильмов по сценариям Юрия Германа.

Ему везло на интересных личностей

«Если получаешь тридцать целковых, если служишь в библиотеке, если тебе 18 лет, а кругом всё цветет и солнце жарит чертовски, разве плохо жить?» Это одна из первых фраз романа «Вступление», о котором Горький буквально сразу же после его выхода писал: «...Всё чаще и чаще мы имеем явления исключительного характера. Вот вам пример: 19-летний малый написал роман, героем которого выбрал инженера-химика, немца. Начало романа происходит в Шанхае, затем он перебрасывает своего героя в среду ударников Советского Союза, в атмосферу энтузиазма. И, несмотря на многие недостатки, получилась прекрасная книга. Если автор в дальнейшем не свихнет шеи, из него может выработаться крупный писатель. Я говорю о Юрии Германе».

Герману везло на ярких, интересных личностей.

Буквально не успел он нарадоваться горьковским откликом на свой первый роман, как в его квартире раздался звонок. Выйдя в коридор и увидев незнакомого молодого человека с велосипедом, Людмила Владимировна (жена Юрия Германа) очень удивилась.

- Вы к кому? - своим обычным тоном, вежливо, но суховато спросила она.
- К Юрию Герману. Я - Беляев. (Беляев, позднее написавший повесть «Старая крепость», сразу же ставшую необычайно популярной, тогда сочинял еще очень небольшие заметки, очерки, рассказы. А работал на ленинградском заводе «Большевик», и за ударную работу получил премию - велосипед военного образца.)
- Видите ли, меня премировали велосипедом, но мне совершенно негде его держать, - попытался Беляев объяснить хозяйке дома.
- А почему вы думаете, что Юрию Герману есть где держать ваш велосипед?
- Но он же писатель, - пылко возразил Беляев. - Он выпускает книги. У него должна быть квартира!
- Откуда вам известно, что Герман - писатель?
- То есть как откуда? - возмутился Беляев. - Я читал его прекрасный роман «Рафаэль из парикмахерской».

Эти слова о своем романе услышал вышедший в коридор Герман. Так что уже на утро Герман катил по Ленинграду на велосипеде Беляева, который, конечно же, разрешил им пользоваться...

В 30-е годы в Ленинграде оказался и Эраст Гарин. Московский артист, в свое время сыгравший у Мейерхольда Чацкого, Хлестакова и Гулячкина в «Мандате» Юрия Германа, не просто приехал в Ленинград на неделю - другую, а стал здесь жить и работать.

Познакомившись с Гариным, Герман сразу увлекся им, как умел увлекаться людьми, кажется, только он один.

Он увлекся необычайно своеобразной, ни на кого непохожей, внешне грубоватой, даже с налетом напускного цинизма, но на самом деле тонкой и глубокой натурой Гарина, и часто говорил, что мечтает написать пьесу или сценарий специально для него.

Вскоре из-под его пера вышел сценарий «Сын народа» о молодом враче, который после окончания института едет на периферию. Главную роль - доктора Кузьмы Калюжного - Герман написал для Гарина.

Против примитивного героя

Всей своей работой в литературе, в кино Юрий Герман противостоял укоренившемуся в искусстве штампу положительного героя - мужественного широкоплечего красавца с белозубой улыбкой. Над созданием этого штампа в 30-е годы прошлого века особенно «потрудилось» наше киноискусство.

Отсюда насквозь полемичное изображение Германом доктора Калюжного. Писатель хотел показать человека, начисто лишенного привычных примет положительного героя, прежде всего пресловутого внешнего обаяния. В брошюре «О Гарине - режиссере и актере» Юрий Герман писал: «Наш сегодняшний положительный герой весь держится на внешности. Румяный, здоровый и весельчак, не о нем ли сказал Маяковский: «Тот, кто постоянно ясен, - тот, по-моему, просто глуп». Пожалуй, никто так не написал о Гарине - Калюжном, как это сделал тот, кто собственно и придумал этот один из самых значимых в нашей литературе образов, то есть сам Юрий Павлович Герман.
Позволю себе его процитировать: «Гарин - Калюжный просто резок, честен и прямодушен. Душевный компромисс - вещь для него неприемлемая. Отлично удается ему существенная частность характера Калюжного - частность, заключающаяся в том, что Калюжный прям и резок, а в то же время как бы несколько стесняется этих своих черт... Играя героя, Гарин не боится быть ни жалким, ни смешным. Душевные силы Гарина - Калюжного так напряжены, мечта его так высока и прекрасна, что ему совершенно безразлична собственная, порою жалкая и смешная внешность... Внешний образ Калюжного у Гарина своеобразен и точен. За внешней неуклюжестью и простоватостью манер живет человек, наделенный благородной и простой мужественной грацией, твердой походкой, лаконичным, чуждым суетливости жестом».

Любопытно, что в конце этой своей статьи Герман, у которого таким едва ли не безошибочным было чувство провидения, очень тонко и, как оказалось, точно предостерегал актера от того, что сам Гарин называл презрительно «пшено». Об этом Герман говорит в пьесе: ведь «так соблазнительно надеть на себя некую масочку, задобрить зрителя парой ласковых слов, спеть песенку и... ничего не сыграть».

К сожалению, Гарин не смог полностью этого избежать и в следующих его работах. В том же, едва ли не самом популярном фильме с его участием - «Золушка» он все-таки «просыпает пшено», но это уже выходит за рамки моей статьи, посвященной Юрию Герману.

Главное же в том, что Герман и Гарин задумали показать и показали человека не слишком приятного, но сполна отдающего себя служению людям, не столько говорящего о том, что надо делать добро, сколько делающего его без всяких громких слов.

Наверное, к очень большому огорчению для зрителей, когда после успеха пьесы «Сын народа» Юрий Герман все-таки написал сценарий фильма, Эраст Гарин не был утвержден на роль доктора Калюжного, и заглавную роль в фильме, который так и назывался «Доктор Калюжный», сыграл тоже очень талантливый актер тогдашнего Театра революции (в будущем Театр драмы и, наконец, Театр имени Маяковского) Борис Толмазов.

Сегодня, вспоминая пьесу «Сын народа» и фильм «Доктор Калюжный», критики делают весь упор на Калюжном - Гарине, забывая совершенно блистательную, по крайней мере по мнению автора этой статьи, работу замечательного, сегодня незаслуженно забытого, актера Бориса Никитича Толмазова. Он, абсолютно не подражая Эрасту Гарину, тем более не копируя его, создал тоже совсем необычный образ доктора Калюжного, как и хотел Герман, ничуть непохожего на киногероев 30-х годов, но непохожего совсем по-другому, по-своему, «по-толмазовски», если можно так выразиться.

Единственный и совершенно справедливый упрек, который делали критики после выхода и пьесы, и потом фильма, состоял в том, что совершенно блистательно разработанные остальные роли (чего стоит хотя бы невероятно обаятельный брат милосердия Тимофей с его напускной важностью и требованием ко всем, чтобы его называли только по имени-отчеству - Тимофей Тимофеевич, в театре эту «мальчуковую» роль очень талантливо сыграла актриса М.Барабанова, а также роли ночной санитарки Фроси, старого лекаря Колечко), задуманные, как всегда у Германа, очень интересно и своеобразно, не получили, к сожалению, достаточно экранного времени, чтобы действительно запомниться, о чем очень метко писал драматург Л.Малюгин, чья пьеса «Старые друзья» в то время с большим успехом шла по всему Советскому Союзу.

Путь через войну

Между тем наступил 1941 г. «Отечественную войну я прослужил на Северном флоте в Беломорской флотилии в качестве военного корреспондента ТАСС и Совинформбюро». С ноября 1941 г. начались налеты фашистской авиации на Архангельск, и Герман тут же взялся дежурить в здании редакции, тушил зажигалки, которые падали во двор типографии. (Как тут не вспомнить еще одного выдающегося деятеля отечественной культуры - Дмитрия Шостаковича, который свою знаменитую Седьмую «Ленинградскую» симфонию писал на крыше Ленинградской консерватории, так и остались в партитуре часто встречающиеся буквы «В.Т.» Музыканты, просматривая партитуру, удивлялись: что это за непонятный нотный термин? А эти буквы, оказалось, никакого отношения к музыке не имели - так Шостакович сокращенно обозначал воздушную тревогу.)

В газете Северного флота «Краснофлотец» одна за другой появились повести: «Черное кольцо», «Таинственный сундук», «В понедельник тринадцатого». Их автором был назван старшина второй статьи Крылов, который рассказывал в них о своих действиях в фашистском тылу.

Повести были написаны увлекательно, и читались, что называется, с захватывающим интересом. Ими зачитывались и матросы, и адмиралы.

- И откуда вы только выкопали этого старшину? - спросил Германа редактор газеты «Красный флот» генерал Мусьяков. - Самородок этот ваш старшина! Я это говорю не только от своего имени, а от имени армейского комиссара первого ранга товарища Рогова. Он наградил старшину медалью...
- Ах так, - воскликнул капитан Герман - тогда давайте мне мою медаль. Старшина Крылов - это я...
- Ну, это ты брось! - погрозил пальцем капитану генерал. - Не трави.

Тогда обескураженный капитан стал привлекать свидетелей, которые и подтвердили, что он и есть старшина второй статьи Крылов.

«...Командировки, командировки, - вспоминает товарищ Германа по работе Б.Пономарев. - Он часто и надолго выезжал на передовые позиции Карельского фронта, вылетал в Мурманск, участвовал в походах на боевых кораблях Северного флота».

«Уйду через неделю на катера-истребители - писал жене еще один фронтовой товарищ Германа - Марьямов, - а потом поселюсь на пару недель на миноносце. В обе эти поездки собираюсь идти вместе с Юрой» (Германом. - Ю.З.).

В поездки обычно едут, но Марьямов и Герман собираются в них как истинные моряки - идти.

Не только под фамилией старшины второй статьи Крылова пишет Герман. Одно из лучших его сочинений военной поры - повесть «Далеко на севере» написана в форме девичьего дневника, который ведет Наташа Говорова, медицинская сестра, а ближайшей ее подругой становится операционная сестра Анна Марковна.

В кабинете отца Наташи доктора Говорова висит портрет Пирогова.
«Пирогов, - записывает Наташа, смотрит на меня со стены своими косыми глазами. Папин бог - Пирогов. Он всюду с собой таскает этот портрет и наверняка повезет его на фронт».

Пройдет время, и великий русский хирург шагнет с портрета на киноэкран, а станет им выдающийся русский актер К.Скоробогатов, который в своих воспоминаниях писал, что образ Пирогова остался для него «самым притягательным, самым важным в его творчестве».

В кинотеатрах, где показывали «Пирогова» (фильм был удостоен Сталинской премии) обычно случалось необычное. Кинозал словно бы превращался в театральный - зрители восторженной овацией встречали монолог Пирогова в исполнении Скоробогатова, даже «бис» кричали.

«Кровь, прилипчивая зараза, трупы - вот что есть наше поле брани, - гремел с экрана голос Скоробогатова. - Мои солдаты, вы не увидите на вашем пути гордо реющих знамен, не услышите пения серебряных труб. Мы пойдем по дороге, на которую никто никогда не станет бросать цветы. Мы будем делать работу, за которую почти никогда не говорят «спасибо», но очень часто проклинают, забывая в горе и скорби, что мы не боги, а люди, и что мы так мало знаем».

...Медицинские боги прошлого и настоящего. О них написаны лучшие сценарии Германа. А сколько было задумано! Например, интереснейший сценарий о хирурге Стучин-ском, главном хирурге 32-й армии, который после тяжелого ранения руки отчаянно боролся, чтобы вернуться в строй, ночами скрипел зубами от боли, а ему делали всё новые операции.

В самые трудные минуты он снова и снова вспоминал лечившего его знаменитого хирурга Иустина Джанелидзе. «Голова у вас на плечах есть, 20 лет стажа есть. Это - 90 процентов. На 10 процентов поможет левая рука», - говорил тот.

...Сначала кисть была совершенно безжизненна из-за поражения нерва. После пяти операций неврома кисти, та самая, что впоследствии будет мучить героя его трилогии Владимира Устименко, стала отступать. Три пальца левой руки были покалечены, но все-таки существовали. Предстояло их разрабатывать... И вот 19 сентября 1949 г. главный врач киевской клиники Джанелидзе дал Стучинскому такую характеристику: «Борис Григорьевич Стучинский - хирург с большим клиническим опытом и блестящей хирургической техникой. Несмотря на тяжелое ранение, он с исключительной настойчивостью разработал свою левую кисть и так же прекрасно оперирует, как и до ранения».

Когда Герман прочел эту характеристику, он сразу же твердо решил: он будет писать сценарий об этих двух врачах - Иустине Джанелидзе и Борисе Стучинском.

Написать этот сценарий Юрий Павлович не успел.

Что же... Мы с вами не увидели, быть может, лучший фильм по сценарию Юрия Германа?

Юрий   ЗАРАНКИН.
Москва.