Зеркало Льва Толстого

Эпопея Л.Н.Толстого "Война и мир" изобилует описанием военных действий на территории России и за ее рубежами. Наряду с батальными сценами любознательный читатель составит по страницам романа картины медицинского обеспечения русской и других армий. Заграничные походы русской армии 1805 г. были сопряжены со многими проблемами в порядке обеспечения войск, в том числе и медицинского. Невозможность эвакуировать и разместить раненых и больных в госпиталях и лазаретах вынуждала командование русской армии оставлять их на территории, занятой неприятелем.

  В романе приведен пример, когда князь Андрей Болконский встретил обоз из телег, на каждой из которых было по шести и более бледных, перевязанных и грязных раненых. Отряд Багратиона, около 4 тыс. человек, принимая бой при Шёнграбене с превосходящим по численности противником, не был обеспечен средствами медицинской эвакуации. Толстой отмечает, что раненые, которые могли, передвигались сами, прочие оставались на своем месте без соответствующей помощи. Раненых, согласно роману, велено было бросать, но многие из них тащились за войсками и просились на орудия.

  Этапы медицинской эвакуации развертывались хаотично, без стройной системы. Для того чтобы попасть на перевязочный пункт или к лекарю, требовались поиски. После отступления войск от Аустерлица, раненые просто были оставлены на поле боя, при этом безнадежные, по оценке противника, оставались на попечение жителей. В Павлоградском полку, действующем в составе отряда Платова, боевые потери составили только два человека ранеными, а от голода и болезней была потеряна почти 50-процентная численность. При этом из-за скверно поставленного медицинского обеспечения войск в госпиталях умирало большое количество обратившихся в них военнослужащих. Основными болезнями были лихорадка и опухоли, провоцируемые дурной пищей. Из-за высокой смертности в госпиталях и лазаретах солдаты предпочитали оставаться в строю, чем обращаться к медицинскому персоналу за помощью.

  С наступлением весны в пищу стало идти растение, похожее на спаржу, которое они (солдаты) называли почему-то машкин сладкий корень. Так появилась среди солдат новая болезнь, опухоль рук, ног и лица, причину которой медики полагали в употреблении этого корня. Однако его широко употребляли в пищу, потому что норму выдачи сухарей сократили до полуфунта в день на человека. Толстой приводит пример из деятельности медицинской службы, которая в любых обстоятельствах умудряется переложить ответственность за недосмотр и свою бездеятельность на другие службы.

  Описывая состояние одного из госпиталей, Толстой пишет, что здание было с выбитыми рамами и стеклами, в помещениях стоял запах гниющего тела и больницы. Больничный запах был так силен в этом темном коридоре, что Ростов схватился за нос и должен был остановиться, чтобы собраться с силами и идти дальше. На 3 госпиталя емкостью более 400 человек больных и раненых всего один доктор. При этом в госпитале свирепствовал тиф, который поражал не только лечащихся солдат и офицеров, но и медицинский персонал. Тут уж нашего брата докторов человек пять перемерло. Как поступит новенький, через недельку готов.

  Пруссия до 1808 г. была на стороне России и должна была бы выполнять свои союзнические обязательства, включая медицинское обеспечение. Однако прусские доктора пренебрегали своими обязательствами по отношению к русским воинам. Снабжение союзником медикаментами и продовольствием тоже было не на высоком уровне. Исключение составляла деятельность прусских дам-благодетельниц, поставлявших раз в месяц по два фунта кофе и корпии (ветошь для перевязки ран). Раненые и больные наши солдаты в Пруссии размещались на соломе, укрываясь шинелями, одеялами госпитали не снабжались. Не многим лучшее положение было в офицерских палатах.
 

  По дороге на Бородинское поле состоялась встреча Пьера Безухова со своим знакомым. Знакомый этот был один из начальствующих докторов в армии. В романе приведена их беседа, в которой наглядно показана оценка медицинского обеспечения армии. "завтра сражение: на сто тысяч войска малым числом двадцать тысяч раненых считать надо; а у нас ни носилок, ни коек, ни фельдшеров, ни лекарей на шесть тысяч нет. Десять тысяч телег есть, да ведь нужно и другое".

  В ходе Бородинского сражения вынос раненых с поля боя был возложен на ополченцев, которым были предоставлены носилки. Однако они могли выполнять поставленную задачу только из подразделений, ведущих бой с места, в частности с батареи Раевского. Вынос раненых из пехотных колонн, при отступлении осуществлялся своими же товарищами, а вместо носилок использовались ружья. Нехватка носилок, на которую посетовал знакомый графу Безухову доктор, вынудила солдат пользоваться ружьями для транспортирования своих пострадавших в бою товарищей.

  Перевязочный пункт, куда привезли князя Андрея, ?остоял из трех раскинутых, с завороченными полами, палаток, далее стояли фуры и лошади. А перед палатками размещались раненые солдаты и офицеры, ожидающие своей очереди. В палатке было развернуто три стола, на которых медицинский персонал проводил операции. Судя по описанию, единственным анестезирующим средством была водка. Для размещения раненых широко использовались дома обывателей в Москве.

  После захвата Москвы французами в числе военнопленных оказалось большое количество раненых и больных солдат и офицеров русской армии, которые были оставлены в городе. На примере рассуждений Платона Каратаева можно судить о том, что эвакуацию раненых и больных солдат из Москвы не проводили, а оставили их в городе. При этом о том, что город будет оставлен, они оповещены не были. "В воскресенье меня взяли из гошпиталя в Москве? Нам и не сказали ничего. Наших человек двадцать лежало. И не думали и не гадали".

  Из беседы Пьера Безухова с французским капралом ясно, что в наполеоновской армии существовали подвижные и постоянные госпитали. Впрочем, вызывает сомнение, что пленный больной русский солдат мог рассчитывать на медицинскую помощь в них. Причины повальных болезней во французской и русской армиях были одни и те же: недостаток питания и отсутствие теплого обмундирования и обуви. В русской армии во время перехода от Тарутина до Красного потери составили 50 тыс. человек больными и отставшими.
 

  Одной из бед военной медицины современные медики считают заповеди суворовской "Науки побеждать". Помимо прочего генералиссимус предписывал солдатам самолечение. Оно и понятно -  в его время оказание профессиональной медицинской помощи было в зачаточном состоянии. Но к 1812 г. уже можно было наладить и санитарную эвакуацию, и лечебные мероприятии, как во Франции, Австрии, Пруссии. Однако командование предпочитало оставлять всё на примитивном уровне.
 

     Юрий БЛИЕВ, обозреватель ?МГ?.

  P.S. Но печальнее всего, что не хватило и более века, чтобы извлечь уроки войны 1812 г. Некоторые документы времен Второй мировой войны приводят примеры, очень похожие на сюжеты, описанные в романе. В частности, представление военного прокурора о фактах нарушения в медицинском обеспечении военнослужащих № 01197 от 26 сентября 1941 г. информируют об аналогичных ситуациях. Нынешние военные историки медицины, анализируя приказы Великой Оте чественной войны 1941-1945 гг., встречаются иногда с такими же недостатками в Красной армии. Так, вчитываясь в приказы начальников тыла, удивляешься, как Лев Николаевич описал то, что встречалось и более чем через 100 лет.