Чекисты в белых халатах

Недавно «The Sunday Times» опубликовала отрывки из книги бывшего московского корреспондента Би-би-си Мартина Сиксмита, где он утверждает, что на Лубянке есть лаборатория, в которой готовят яды. В книге говорится, что яд для Александра Литвиненко приготовлен именно там, в «Лаборатории № 12». А еще - что жертвами этого секретного объекта стали президент Украины Виктор Ющенко, которого отравили диоксином, российский депутат Юрий Щекочихин, якобы погибший от аллергии.

Эти признания настолько ангажированы, что доверия вызвать не могут. Зато у меня вызывают невольные воспоминания о полковнике медслужбы Григории Майрановском. Может, повод и неоправданный, но знать об этом докторе читатель, по моему мнению, должен. А паче того должен знать историю зловещей «Камеры», или «Лаборатории № 12».

Благими намерениями?..

Первую токсикологическую лабораторию для исследования ядов и разработки новых ядовитых соединений большевики создали еще в 1921 г. Ее работу, говорят, тогда контролировал лично Ленин. На протяжении нескольких лет врачи из Наркомата обороны проводили эксперименты с боевыми отравляющими веществами. Но где найти «подопытных кроликов»? И тогда в советской печати была развернута настоящая рекламная кампания, пропагандирующая последнее «научное достижение большевистской медицины». Якобы небольшие дозы боевых отравляющих веществ помогают в лечении некоторых болезней.

Дескать, подобно тому, как мышьяк, будучи принят в малых дозах, оказывает целебное действие, так и боевые отравляющие вещества - яды - могут оказывать ценные услуги медицине при надлежащей дозировке. Так, отмечалось, что «иприт оказывает благоприятное действие на лечение туберкулеза. Люизит - роса смерти - уже применяется при лечении полупараличей с хорошими результатами...» («Красная газета» от 14 декабря 1927 г.). Понятно, что все это было далеко от истины, а специалистам-отравителям тогда еще нужны были добровольцы, простачки для экспериментов с ядами.

При Химических курсах по усовершенствованию комсостава была организована врачебно-исследовательская лаборатория, где под руководством профессора Явича врачи Александрова, Власов, Соколов проводили исследования действия ядов. Темы научных работ говорят сами за себя: «Изучение токсичности отравляющих веществ при введении их в пищу», «Систематическое исследование порога действия на кожу человека люизита, иприта, дика». В рабочих журналах тщательно фиксировали данные о несчастных, над которыми ставили опыты: « Людей с темной кожей - 9, с болезнями кожи - 8, венеритиков - 20, причем 2 из них с мягким шанкром... Препарат - яд - во всех опытах наносился на внутреннюю поверхность правого предплечья в верхней его трети и по средней линии...»

Отчеты писали в обезличенной форме: «объект № 14», «объект № 23». Начальнику Химического управления РККА Якову Фишману регулярно приходили рапорты о проведенных опытах с ядами. В одном из них, датированном 1930 г., сообщается об испытании нового токсичного яда под кодовым обозначением «вещество № 409»: «Яд испытывался на людях по принятой методике. Объектами являлись красноармейцы Московского гарнизона».
 
Наш «доктор Смерть»

Имя этого человека нельзя было отыскать ни в одном справочнике. И немудрено: доктор медицинских наук, полковник Григорий Майрановский возглавлял специальную лабораторию ядов НКВД - НКГБ - МГБ.
 
Все знавшие его отмечали, что Майрановский всегда мечтал о серьезной научной карьере. Но выдвинуться решил в весьма специфической «ядовитой» области. В 1923 г. он с блеском окончил медицинский факультет 2-го МГУ в Москве, а через несколько лет уже стал одним из ведущих советских ученых, работающих по «ядовитой» тематике, и занял должность руководителя токсикологического отдела в Биохимическом институте академика Д.Н.Баха. Научная стезя Г.Майрановского не изменилась и после его перехода в 1935 г. во Всесоюзный институт экспериментальной медицины на должность руководителя токсикологической лаборатории в засекреченном отделе фармакологии. Два года спустя он вновь поменял место работы.

Еще в 1926 г. по распоряжению наркома Менжинского в ОГПУ начала действовать лаборатория по использованию ядов и наркотиков. Она была включена в состав секретной группы Якова Сереб-рянского, которая занималась проведением террористических акций за границей, в том числе с помощью ядов. 12 лет спустя, с приходом нового наркома Лаврентия Берии, решено было модернизировать это «научное подразделение». В наркомате создали две новые лаборатории. Одну из них, бактериологическую, возглавил профессор С.Муромцев, другую - по работе с ядами - Г.Майрановский.

Задачу перед ним руководство НКВД поставило четкую: создать яды, которые бы «маскировали» свое гибельное действие под естественные причины смерти или болезни человека. За время существования этого секретного объекта у него было несколько «имен» - «Лаборатория № 12», «Лаборатория Х», «Камера». Для проведения экспериментов с ядами Майрановскому выделили большую комнату в угловом доме по Варсонофьевскому переулку. В помещении было отгорожено пять отсеков, двери которых, снабженные смотровыми глазками, выходили в просторный «приемный покой». Перед этими дверьми во время отработки очередной серии опытов постоянно дежурил кто-нибудь из сотрудников, контролируя «ядовитый процесс».

Первые опыты в «лаборатории смерти» Майрановский проводил с производными соединениями иприта. Такой яд казался очень удобным: безвкусный, действует наверняка. Однако был и существенный минус: проводимый после вскрытия умершего химический анализ позволял установить наличие яда в организме. Тогда Майрановский стал экспериментировать с дигитоксином, колхицином, таллием, рицином, варьируя концентрацию этих ядовитых веществ и способы их введения в организм человека. Каждый вариант опробовался на «подопытных».

После долгих опытов удалось создать яд, идеально подходящий для работы чекистских агентов. Ему присвоили обозначение К-2. После приема яда человек «как бы становился меньше ростом, слабел, становился все тише и через 15 минут умирал». Ради пущей надежности для яда К-2 устроили «независимую экспертизу»: труп одного из отравленных ядом был привезен в морг Института Склифосовского, и там патологоанатомы произвели обычное вскрытие. Диагноз ничего не подозревающих врачей был однозначный: человек умер от острой сердечной недостаточности. В лаборатории отрабатывали и различные способы введения ядов в организм жертвы. Яды подмешивали в пищу, в воду, делали инъекции, брызгали на кожу...

По заданию Берии «Майрановский до конца 1949 г. занимался разработкой вопроса об отравлении пылеобразными ядовитыми веществами через вдыхаемый воздух» (из доклада старшего следователя МГБ Молчанова в Прокуратуру СССР, 1953 г.). Позднее конструкторы разработали колющие ядом трости и зонты, стреляющие ядом авторучки. Проблемой убийства отравленными ядом мини-пулями занимался, в том числе, и сам Майрановский. Позднее он признал, что иногда стрелял в одного и того же «объекта» до трех раз: ведь по инструкции, если жертва не умирала после первого ядовитого выстрела, следовало испытать другую пулю, снаряженную уже другим ядом.

Почти ежедневно в «Камеру» привозили новые партии «объектов». За поставку «лабораторного материала» для проведения садистских опытов с ядами отвечал 1-й Специальный отдел НКВД - МГБ (позднее - отдел «А»). Его начальник Герцовский и сотрудники Баштаков, Калинин, Подобедов, Петров отбирали подходящих «клиентов» среди приговоренных к смертной казни в Бутырской тюрьме. А в Лубянской тюрьме этим занимались комендант генерал Блохин и его доверенный помощник Яковлев.

«В 1938 году осенью я стал получать задания от Судоплатова, который работал в Иностранном отделе, и от Меркулова, который работал тогда зам. наркома внутренних дел СССР, по исследованию и подготовке отравляющих веществ - ядов - и испытанию этих веществ - ядов - на осужденных к высшей мере наказания...» (из показаний Г. Майрановского.).

«Майрановский мне сообщил, что ранее Берия давал ему разрешение на производство опытов с ядами над осужденными к расстрелу. Тогда и я разрешил провести опыты по применению яда над осужденными к расстрелу и в последующем несколько раз по просьбе Майрановского давал такое разрешение. Я не считал при этом, что делаю что-либо незаконное, так как речь шла о приговоренных к расстрелу врагах советского государства, а эксперименты с ядами проводились над ними в целях обеспечения советской разведки надежными ядовитыми веществами для проведения диверсий и боевых операций...» (из протоколов допроса бывшего министра госбезопасности В.Меркулова).

«Из лабораторий - в жизнь!»

Сейчас уже трудно определить общее количество жертв экспериментов с ядами, проводившихся в лаборатории Майрановского. Судя по некоторым данным, это число достигало 250 человек. Среди тех, кто расстался с жизнью в пресловутой «Камере», были не только наши зэки, получившие «вышку». Здесь нашли смерть и германские, и японские военнопленные, поляки, корейцы, китайцы, обвиненные в «шпионаже». В конце 1945 г. для проведения опытов привезли трех немцев-политэмигрантов, бежавших в свое время в Россию от нацистов и получивших здесь вместо спасения смертельную инъекцию.

Орудия тайного убийства ядами, разработанные в лаборатории, неоднократно использовались в деле. Во время войны при помощи ядов партизаны смогли уничтожить нескольких высокопоставленных гитлеровцев. За эти успешные операции сам Майрановский был удостоен орденов и даже медали «Партизану Отечественной войны» 1-й степени. В послевоенные годы «доктора Смерть», набившего руку на лабораторных экспериментах с ядами, решили использовать в осуществлении реальных операций по ликвидации. Его руководителями в этом деле стали признанные специалисты из госбезопасности Павел Судоплатов и Наум Эйтингон. Сам Майрановский такими ядовитыми подвигами гордился до последних дней жизни: «Моей рукой был уничтожен не один десяток заклятых врагов Советской власти, в том числе и националистов всяческого рода, об этом известно генерал-лейтенанту П.А.Судоплатову».

В июне 1946 г. с санкции Сталина в Ульяновске Судоплатов и его сотрудники убили польского гражданина инженера Самета. Его захватили, вывезли за город, Майрановский сделал ему смертельную инъекцию яда, после чего была имитирована случайная смерть. В сентябре в поезде также смертельной инъекцией яда был убит украинский националист Шумский. В купе к этому парализованному инвалиду для проведения «ядовитой операции» входили Судоплатов и Майрановский. В том же, 1946 г. от укола шприцем, наполненным ядом, который сделал сам Майрановский, погиб коммунист из США Оггинс, работавший в 1930-е годы агентом НКВД на Дальнем Востоке и позднее арестованный в Москве за «шпионаж». Американцы добивались его возвращения из советских застенков на родину, но руководители МГБ очень не хотели, чтобы Оггинс оказался в Штатах. Ядовитый укол в тюремной больнице разом решил все проблемы. Этим же ядом был убит архиепископ украинской униатской церкви Ромжа. Есть основания предполагать, что ядом из «Лаборатории Х» в 1947 г. в Лубянской тюрьме был умерщвлен известный шведский дипломат Рауль Валленберг.

Операции по нелегальному устранению «врагов» при помощи ядов продолжались и после смерти Сталина. Об одной из них сообщал руководству страны в 1953 г. министр госбезопасности Игнатьев.

«Должностная халатность»

Судьба-мстительница приготовила Григорию Моисеевичу иной удар. 13 декабря 1951 г. он был неожиданно арестован «органами». Обвинения звучали весьма неожиданно: «должностная халатность» и «незаконное хранение сильнодействующих веществ». Причем «халатность» Майрановского состояла в том, что при выполнении нескольких «специальных акций» его яды не сработали, и операции чекистов оказались провалены. Следователи МГБ работали больше года, наконец зимой 1953 г. состоялся суд. Решением Особого совещания при министре госбезопасности от 14 февраля 1953 г. «доктор Смерть» получил 10 лет тюрьмы.

Но надобность в его знаниях ядов и опыте не исчезла. Даже находясь в заключении, Майрановский продолжал консультировать «органы»: для этого несколько раз его вывозили из Владимирской специальной тюрьмы № 2 в Москву. Неугомонный отравитель пытался добиться освобождения, аргументируя это необходимостью совершенствования работы с ядами в СССР. «У меня есть предложения по использованию некоторых новых ядов как из ряда снотворного, так и смертельного действия. Техника применения наших ядов в пищевых продуктах и напитках устарела, и необходимо искать новые пути воздействия ядов через вдыхаемый воздух» (из письма на имя Л.Берия). Это послание оказалось очень кстати для тех, кто устроил «свержение» Лаврентия Павловича. Показания Майрановского были в числе самых веских аргументов, определивших смертные приговоры Берии и его помощникам.

Самому Григорию Моисеевичу добиться пересмотра дела так и не удалось. Он отсидел свою «десятку» полностью и был освобожден лишь в декабре 1961 г. Попробовал хлопотать о реабилитации, но результат оказался прямо противоположным: сначала его еще раз арестовали, а после освобождения в конце 1962 г. он получил предписание в 24 часа уехать из Москвы. Бывшему профессору и полковнику «подсказали» место его будущей работы: заштатная биохимическая лаборатория в Махачкале. Впрочем, заведовать этим учреждением ему суждено было недолго. В 1964 г. «доктор Смерть» скоропостижно скончался от острой сердечной недостаточности. Как десятки и сотни людей в его ядовитой лаборатории.

Юрий БЛИЕВ, обозреватель «МГ».