Звезда и смерть советской психотехники

Психотехника как ветвь психологии изучала проблемы практической деятельности человека в конкретноприкладном аспекте. Психотехническое движение широко развернулось в стране в 20-е годы. В рамках созданных институтов научной организации труда организовывались лаборатории психотехники, психофизиологии труда.

И сегодня есть повод вспомнить о ныне забытой отрасли научных изысканий и, если угодно, о социальном эксперименте, ликвидированном ровно 70 лет назад, в 1936 г., постановлением ЦК ВКП(б) «О педологических извращениях в системе наркомпросов». Речь, конечно, шла о психотехнике.

Всероссийское психотехническое общество было создано в 1927 г. В сентябре его устав был официально утвержден Наркоматом внутренних дел. Но уже на тот момент общество имело отделения в Москве, Ленинграде, Казани и Свердловске. В июле 1930 г. общество было реорганизовано, стало Всесоюзным, с новым уставом. Выходили журналы «Психофизиология труда и психотехника», «Советская психотехника», проводились съезды и конференции. Советские психотехники принимали участие и в международных научных конференциях.

Из Устава Всесоюзного общества психотехники и прикладной психофизиологии:
«...Психотехника - та область психоневрологии, которая составляет неотъемлемый элемент социалистической рационализации и в наибольшей степени связана с производством. (...) Необходимо сознательное внесение во всю исследовательскую и практическую работу по психотехнике принципов революционного марксизма...

Так, необходим классовый подход к составлению и применению тестов: принимая во внимание, что психотехнические испытания отражают в себе как биологические, так и социогенные различия, необходимо учитывать роль тех и других в успешности и профпригодности (...) испытуемых».

Психотехника была тогда весьма развитой областью психологии, в ее сферу входили психология труда, проблемы профессионального отбора и обучения, рационализация труда, борьба с профессиональным утомлением, создание психологически обоснованных конструкций машин и инструментов, психическая гигиена, психология воздействия (плакат, реклама, кино). Это направление появилось в самом начале XX века, основали его немецкие психологи Штерн и Мюнстерберг. Довольно активно психотехника развивалась во время Первой мировой войны - ее пытались использовать для профессионального отбора в армии и на военном производстве. А расцвет психотехники пришелся на конец 20-х годов. Потом, в 30-е, ее упразднили не только в СССР - в фашистской Германии тоже.

Всего советская психофизиология и психотехника насчитывала свыше 100 учреждений. По наркоматам их количество распределялось следующим образом: по Наркомздраву - 47, Наркомату труда - 21, Наркомпросу - 19, Высшему свету народного хозяйства - 12, Рабоче-крестьянской инспекции -2. Имелись крупные психофизиологические лаборатории, отделы институтов, бюро союзного масштаба. Психотехническая работа была включена в профдиспансеры, профамбулатории, шла она в вузах, втузах, на промышленных предприятиях и отдельных школах ФЗУ. По неполным сведениям, количество работников прикладной психофизиологии и психотехники достигало 500 человек. Профессиональный состав психотехников являл собою пеструю картину. От психологов и врачей до филологов, техников, инженеров, педагогов. Образование работников колебалось от высшего - профессура - до скромного среднего. Возглавлял общество Исаак Нафтульевич Шпильрейн - собственно, один из создателей советской психотехники. Он учился в Германии, был профессиональным психологом. Шпильрейн, как и многие его соратники по «психотехническому фронту» (как он назвал один из своих докладов), был потом репрессирован.

Тут нельзя не вспомнить организатора Центрального института труда русского поэта и ученого Алексея Капитоновича Гастева. В 1921 г. Ленин поддержал гастевскую идею создания Центрального института труда и распорядился выделить ему полмиллиона золотых рублей. Ленин писал: «Такое учреждение мы все же таки, и при трудном положении, поддержать должны». Гастев ставил главной целью создание «биомеханического человека». Правда, на деле из обещанного Лениным полумиллиона институт едва получил 8 тыс. Но, с другой стороны, и биомеханического человека не создал. Гастева расстреляли в пору большого террора, институт закрыли, хотя сама по себе научная организация труда на повестке дня осталась. В отличие от психотехники.

Что новое советское государство готово было поддерживать деятелей и научной организации труда, и психотехники - это понятно. Надо же было как-то воплощать в реальность фантастические идеи «новых, социалистических форм труда». Но почему затем, ксередине 30-х, эти направления были закрыты? А их деятели, такие лояльные, столь горячо ратовавшие за «классовый подход к составлению тестов», расстреляны? Казалось бы, они-то и были главной опорой новой власти.

Они не были главной опорой, потому что норовили забежать вперед паровоза. Объяснить партии, как надо. Присвоить себе истолкование и планирование событий. А партии это было ненужно, Сталин не желал зависеть от суждений самозваных идеологов-энтузиастов. С другой стороны, и практический эффект от их деятельности был не столь велик. Гастев ведь не только не создал «биомеханического человека» как «социо-инженерный механизм». Если вчитаться в его писания - а он много писал на эту тему, - то становится ясно, что Гастева волновала именно идея гармонизации человека и машины и прочие авангардистские штучки, но при этом он вообще не употреблял такого прозаического понятия, как «производительность труда». Кроме того, было установлено, что внутренняя практика некоторых лабораторий была построена на обмане общественности и извращении классового принципа отбора.

Любопытно, что люди 20-х годов, ратовавшие за социалистические ценности, любили пользоваться такими резкими выражениями, так хлестко изобличали друг друга в отходе от марксизма, в «извращении классовых принципов», не догадываясь, что практически сами формулируют собственное будущее обвинение. Именно тогда сформировались и лексика, и обойма аргументов, и «нравственный фундамент» субкультуры советского «принципиального доносительства». И почти тогда же все это начало разрушаться - под такого же качества контраргументами, когда «обличители» с такими же ярлыками, наклеенными уже на них более удачливыми их противниками, пошли под расстрел.

На самом деле, за трескучей фразеологией 20-х стояло немало интересных и, наверное, плодотворных идей. Но они оказались ненужными власти, которой их творцы старались услужить. И потому после разгрома 1936 г. советская практическая психология (педология, в частности) разделила судьбу других репрессированных наук - генетики, кибернетики. А вот ядерная физика, к примеру, сколько бы под нее ни копали, уцелела, потому что власть осознавала: ей очень нужна атомная бомба. Ну а с психотехникой этого не произошло.

Юрий БЛИЕВ,
обозреватель «МГ».